Перед приземлением не забудьте сгруппироваться!
Небольшой корабль-картограф медленно двигался по низкой орбите неизвестной планеты. Ро́ри записал в журнал последние данные с датчиков, еще раз проверил установленную роботом-автопилотом скорость и с облегчением уселся в кресло.
Автоматизация делала свое дело. Автопилот подбирал скорость для медленного дрейфа по орбите, пока датчики считывали и проверяли первичную информацию о планете. Задача инженера-картографа, коим являлся Рори, заключалась в том, чтобы следить за правильным ходом всей работы. Как говорят на Земле: работа мечты.
Для Рори так оно и было. Он любил свою профессию (отчасти из-за названия, пусть слово «картограф» уже устарело и потеряло свой первоначальный смысл). Ему нравилось, что несмотря на то, что львиную долю работы выполняли роботы, он был необходим рядом. Неважно для чего – для контроля, анализа или ремонта – Рори по-прежнему был нужен. Ему часто вспоминался один профессор из академии, тот часто повторял: «Люди и механизмы не взаимозаменяемы. Мы можем использовать роботов, но не можем оставить их на самих себя». Это был очень уважаемый профессор, маленький и сморщенный старичок. Он казался бы еще более маленьким и сморщенным, если бы не два экзопротеза, поддерживающих его ноги.
Рори был разбужен странным сигналом на главном дисплее. Он щелкнул по экрану.
«Хм, интересно... – Рори пробежался глазами по сообщению на дисплее – «Дальнейшее исследование остановлено по причине неоднородности формы исследуемого объекта.» И что это значит? Это же планета, она не может быть неоднородной!»
С таким Рори сталкиваться ранее не приходилось. За всю его карьеру картографа (а работал он уже почти восемь лет) чаще всего ему попадались планеты, представляющие собой бескрайние пустыни, огромные скалы или сухие равнины. Ни на одной из них не было никаких признаков жизни, и тем более ни одна не была «неоднородной». Рори еще раз медленно перечитал сообщение, бросил взгляд на иллюминаторы. И застыл.
«Ну отлично, я и до этого ничего не понимал, а теперь все становится еще сложнее», – пробормотал он про себя, растерянно качая головой. Его было легко понять: ожидая увидеть бесконечную темноту космоса, окутанную множеством маленьких мерцающих точек, перед Рори был самый настоящий туман. Рори проверил боковые иллюминаторы – со всех сторон их окружала плотная серая дымка. Казалось, что корабль остановился прямо посреди застывшего облака.
Рори повернулся к роботу-автопилоту, хотя по-прежнему не мог оторвать глаз от тумана:
– Докладывай, что здесь происходит?
– Картографический отряд №14-35Р проводит разведывательно-исследовательскую экспедицию по изу...
– Я не об этом говорю, – почти вспылил Рори, – мне это и так все прекрасно известно! Объясни мне: мы должны быть в трех парсеках от...
– В двух целых девяносто четырех сотых парсеков от сорок второго граничного марсианского сектора.
– Да-да, знаю я. Вот именно! Так потрудись объяснить, почему вместо этого мы... будто посреди Лондона! – Рори нервно усмехнулся, хотя ему было вовсе не до смеха.
Робот-автопилот медленно повернулся к Рори, затем обратно к дисплею и приготовился щелкать по клавишам: «Мне незнаком сектор под названием «Лондон». Запустить геолокационную проверку?» Рори устало вздохнул и сам сел за дисплей.
Просмотр выполненной работы только сильнее его запутал. Датчики исправно собирали информацию о планете. Температура, атмосфера, состав, рельеф. Но в какой-то момент информация начала меняться. Такое иногда случается, два или три раза за одну экспедицию, и Рори уже не видел в этом ничего удивительного. Но не в этом случае: данные хаотически менялись чуть ли не каждую секунду. Температура скакала от -180 до 50 по Цельсию. Анализ рельефа колебался между голой степью и сплошным океаном. Однако диагностика показывала, что все оборудование работает исправно.
Из-за хаотичности данных робот-автопилот принял решение сойти с орбиты и максимально приблизиться к поверхности планеты. Корабль попал в сплошной туман, перекрывающий любую видимость. Химический состав тумана оставался неизвестным, но, судя по всему, не представлял опасности. Робот-автопилот не стал уводить корабль вслепую, полагаясь на ненадежные данные навигации, и остановился.
В инструкции на этот счет все было неоднозначно. Она гласила, что в подобной ситуации, когда аппаратура не выведена из строя, но не может адекватно продолжать свою работу, командир обязан исследовать объект самостоятельно, если это не угрожает безопасности экипажа. И на этом все. Никто на Земле даже и подумать не мог, что аппараты вдруг перестанут работать. То ли еще дело человек, он может перестать работать (есть, пить, дышать и т.д.) в любой момент времени. Но автоматизация – никогда. Она бы ни за что так не поступила.
Рори был выбит из колеи. С одной стороны, ему было страшно, и в его ситуации это было абсолютно естественно, с другой – ему, как и любому другому молодому исследователю космоса, хотелось приключений. А разве может быть более подходящий случай стать настоящим героем своего времени?
Ничего идеальнее этого Рори в голову не приходило.
– Температура по последним стабильным данным составляла одиннадцать целых три десятых градуса Цельсия, – докладывал робот-автопилот Рори, пока тот пытался залезть в скафандр. – Атмосфера по физическим параметрам близка к земной.
– А по химическому составу? – пыхтя спросил Рори.
– Данные о химическом составе не могут считаться достаточно достоверными. Мы знаем наверняка лишь то, что в атмосфере содержится гелий.
– Негусто, – пробормотал инженер, натянув последний ботинок.
Рори стоял перед дверью в выходной отсек и проверял крепления парашюта. На двери была надпись: «Перед приземлением не забудьте сгруппироваться!» Такое напоминание было наклеено на двери каждого корабля, за исключением военных. Многие стирали его по причине ненадобности – они не считали себя обязанными это знать, некоторые – потому что наклейка, по их мнению, портила дизайн летательного аппарата.
Закончив с креплением, Рори проверил герметичность шлема и громко крикнул: «Как меня слышно?» Робот-автопилот повернулся к нему и показал стальной конечностью жест, означающий большой палец вверх.
– И кто их только этому научил, – задумался на мгновение Рори, но тут же отогнал лишние мысли прочь.
Над головой оранжевым ровным светом загорелась лампа. Дверь в выходной отсек медленно начала открываться. Рори несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прокручивая в памяти все, чему его учили на летной подготовке. По последним данным, до земли лететь около трех-четырех минут. «Три-четыре минуты, не забудь, не забудь».
Красный мигающий огонек – Рори в выходном отсеке, прикрепил к поясу страховочный ремень. Начинается герметизация. Парашюты нынче очень тяжелые за счет металлических скоб. А джетпаки картографам, почему-то, не выдают. Странный способ экономить. Медленно открывается наружная дверь.
Яркий зеленый блеск, дополненный громким звуковым сигналом. Наружная дверь открыта. Рори медленно провел рукой по серой дымке. Кажется, обычный туман. На перчатке не осталось никаких следов. Страховочный ремень откреплен. Рори сделал глубокий вдох, включил таймер на нарукавных часах. И шагнул наружу.
«Командир Рори, желаю вам...», – проговаривал робот-автопилот, ковыляя к выходному отсеку и параллельно махая стальной конечностью на прощание. Увидев, что в отсеке никого нет, он печально опустил конечность и повернулся обратно к дисплею. «Ну вот. Не успел».
–Я прекрасно... тебя... – кряхтя, Рори дотягивается до кольца на плече, – ...слышу!
Резкий рывок, и над головой Рори раскрылся парашют, дернув его наверх за собой. Инженер безостановочно оглядывался во все стороны, пытаясь хоть что-то разглядеть за плотным туманом. «Перед приземлением не забудьте сгруппироваться! А как понять, когда тебе приземляться, если вокруг ничего нет? Хороший вопрос. Почему я не задал его тогда во время обучения?»
Рори отметил время: пошла четвертая минута. Он поднял колени, прижал их к груди и почувствовал в них сильную дрожь. Время шло, а земля не приближалась. Туман оставался таким же непроглядным, а вот температура заметно упала. Это подтвердил робот. Датчики на скафандре показывали пять градусов. Изображение на часах начало рябить, и Рори постучал по ним пальцем: семь минут и четыре секунды. Держать колени стало тяжело, и Рори отпустил их. Он сделал на парашюте поворот вокруг своей оси, но картина оставалась прежней. Иногда Рори казалось, что он застыл на месте.
На двенадцатой минуте робот-автопилот попытался что-то сказать, но связь прервалась. Немного отдохнув, Рори снова поднял колени к груди, и под его ногами что-то мелькнуло. Он начал всматриваться в туман под собой, но ничего не видел. Снова что-то мелькнуло, на этот раз на уровне глаз. Наверное, показалось, решил Рори. От этого тумана вокруг уже мерещится всякое. Но перед глазами снова что-то промелькнуло. Затем с тяжелым свистом что-то пролетело позади Рори. Вспышек становилось все больше, они возникали прямо из тумана и тут же в нем исчезали. Таймер снова забарахлил. После стандартного ремонта постукиванием по дисплею, часы показали, что Рори летит вниз уже почти семнадцать минут.
Он опустил руку с нарукавными часами и увидел, что прямо на него летит камень размером чуть меньше футбольного мяча.
Камень сильно ударил Рори в локоть. Часы оказались разбиты. «Прием! Прием! Вытащи меня отсюда!» – он завопил в микрофон, но ответом были только помехи. Камнепад, как успел назвать происходящее Рори, усиливался. Круглые и овальные камни разных диаметров пролетали мимо, иногда практически задевая инженера. От нескольких ему удалось увернуться. Локоть ныл и начинал опухать, но Рори продолжал держать колени прижатыми.
Сверху раздался металлический лязг, и парашют сильно качнуло. Рори поднял голову и судорожно сглотнул. Один из пролетающих камней угодил по скобам, закрепленным на парашюте, и теперь его начинало кренить. «О, нет. Сначала я летел неизвестно куда, теперь я неизвестно куда падаю. Зато я не забываю, что надо группироваться!»
Без особой надежды Рори начал кричать о помощи в микрофон. Здоровой рукой он держался за стропы, пытаясь регулировать падение. Ему удалось добиться того, чтобы парашют перестало мотать из стороны в сторону. На это ушли почти все его силы, и от камнепада уворачиваться больше не получалось. Он молча продолжал падать сквозь туман.
– Командир Рори? Это вы? – возникший из ниоткуда голос робота-автопилота казался удивленным, хотя таким, разумеется, быть не мог. Однако Рори был рад услышать его как никогда.
– Да! Это я! А кто же еще? Вытаскивай меня отсюда! Пришли дрона немедленно!
– Вас плохо слышно, командир. Прошу вас, повторите.
– Немедленно высылай за мно... – Рори не смог закончить предложение. Очередной камень влетел в шлем скафандра, пробив в нем трещину. Шлем со свистом начал пропускать составляющий местную атмосферу неизвестный газ. Рори закашлялся. Сквозь кашель он слышал продолжающий обращаться к нему голос робота-автопилота: «Командир, я вас не слышу. Прием».
Переборов кашель, Рори попытался ответить:
– Да, это я. Срочно высылайте за мной дрона. Я падаю!
– Кто это? Куда пропал командир Рори? Прием.
– Это я, черт возьми! Командир Рори! Я падаю!
– Кто это? Где командир Рори? Прием.
Несмотря на пропускающий шлем и продолжающееся неконтролируемое падение, Рори собрался обрушить на робота все известные ему проклятия, прежде чем понял, что автопилот не узнает его из-за голоса. В атмосфере этой планеты слишком много гелия. Рори запаниковал и не сразу понял, что говорит голосом героя мультфильма. Голосом, который не совпадает с голосом командира корабля, на повиновение которому запрограммирован робот-автопилот.
Рори здоровой рукой прикрыл щель в шлеме и начал с силой откашливаться, надеясь вернуть прежний голос. Было нелегко: его продолжало крутить в разные стороны, а вокруг продолжали летать камни. Рори чувствовал, что скоро потеряет сознание.
– Это командир Рори... Пришлите дрон... Падаю...
– Командир Рори! Вас понял, ваше местоположение определено, отправляю за вами дрона.
В скобы влетело еще несколько камней, и парашют перевернуло. Рори по-прежнему летел сквозь туман, но теперь вниз головой. Запутавшиеся в ткани скобы тянули его за собой, однако ничего этого Рори уже не осознавал.
Следующие две недели Рори провел в госпитале на одной из земных орбитальных станций. Рука заживала медленно, но повязку с обмороженного носа ему уже сняли. Его несколько раз подробно допросили о произошедшем, но на его вопросы никто не ответил. Случившееся с Рори вызвало переполох, который ему самому был непонятен и в то же время беспокоил его. По мнению Рори, он просто-напросто попал на газовую планету с маленькой плотностью.
После очередного допроса он столкнулся в коридоре со своим роботом-автопилотом, которого вели на проверку внутренней памяти, чтобы получить больше информации о произошедшем. Рори не видел его с тех самых пор. Он радостно помахал ему и спросил, может, тот знает, что все-таки здесь происходит:
– Подумаешь, полетал полчаса по какому-то туману!
Автопилот на мгновение остановился. Единственное, что он ответил, было: «Командир, вас не было двое суток». Сразу после этого робота увели, оставив озадаченного Рори в коридоре одного.
Ни на одно из заседаний, на которых разбирался вопрос «Где же пропадал в течение двух суток инженер-картограф Рори Альберти́н?» самого Рори не пригласили.
Оказавшись на Земле, Рори первым делом отправился смотреть карты звездного неба. Разумеется, его интересовал сектор, где находилась эта злополучная планета. Рори надеялся, что после всей суматохи у нее будет какое-нибудь красивое название. Например, Амадей-8 или хотя бы THX 2004. В идеале, конечно, ее бы стоило назвать Экзопланета имени инженера-картографа первого класса Рори Альбертина, но этот вариант Рори держал при себе.
Днями и неделями он просматривал разные карты. Однако ни на одной из них никакой планеты в том секторе никогда не было.