Первые
Голос диспетчера орбитальной станции на Плутоне звучал бодро.
- «Стремление», даю координаты, - на экране Софии появились столбики цифр, - с вашей нынешней скоростью до аномалии остался примерно день пути.
Штурман «Стремления» весело отозвалась:
- Вера, шансов повысить скорость нет, нам надо вернуться обратно.
«Стремление» удалилось от Плутона почти на полмиллиона километров. София вспомнила, что в далеком прошлом Плутон разжаловали из планет солнечной системы в почти астероид. Штурман улыбнулась.
- Максим скажет, что у солнечной системы нет границ, но на Фронтире всегда чувствуешь себя иначе.
Фронтиром космолетчики называли область, где «Стремление» оказалось несколько дней назад. Станция и корабельный док на орбите Плутона были последними, как думала София, оплотами цивилизации.
- До Земли год полета, - вздохнула она, - вряд ли мы попадем туда в ближайшее время.
Землю теперь шутливо называли заповедником. На планете постоянно жила едва ли сотня тысяч работников, занятых на биостанциях и в заповедниках. Старинные города, от которых остались только памятники, тоже стали охраняемыми зонами. Монументы защитили прозрачными куполами.
София всего один раз навещала Землю, но хорошо помнила ухоженную траву вокруг невысокой стальной конструкции. Когда-то гордые башни теперь казались детскими игрушками.
В прошлом, двадцать первом веке, человечество наладило космический лифт, как его называли в обиходе, связывающий Землю и Луну. Похожие пути вели от Марса к Фобосу и Деймосу, где размещались космодромы Кольца, как земляне звали ближнюю область Солнечной Системы. Лифты работали на солнечной энергии. Астрофизики вместе с инженерами выстроили огромный парус, концентрирующий лучи Солнца и направляющий их в сторону лифтов.
Пассажирские корабли с Марса и еще терраформируемой Венеры прибывали на Луну, ставшую, как выражались в Содружестве, воротами на Землю. Сама родина человечества, очистившись от городов, почти вернулась в свое первозданное состояние.
София родилась на Марсе, в одном из подземных поселений, выстроенных землянами в начале освоения планеты, сто лет назад. В то время колонисты еще редко выбирались на поверхность планеты.
- Но все они хотели найти следы внеземной жизни, - София помнила рассказы деда, возглавлявшего разведку базы, - все надеялись наткнуться на доказательство того,что мы не одни во Вселенной, - поиски на ближних планетах, как называли Марс и Венеру, оказались безуспешными.
На черном экране перед Софией плавали светящиеся шары. Макс посмеивался над ее привычкой держать в рубке модель солнечной системы, но штурману так было спокойнее. Она коснулась туманного Юпитера. Исследование дальних планет тоже ничего не принесло.
- Только смерти, - вздохнула девушка, - папа и мама не вернулись с Юпитера, а родители Максима погибли на Сатурне, - ее вырастили бабушка с дедушкой.
Муж, осиротевший трехлетним ребенком, воспитывался в одном из марсианских интернатов. Максим появился на свет на Венере, в то время еще плохо приспособленной для жизни. Колонисты прилетали туда всего на пару лет, потом возвращаясь на Марс или Луну.
София слышала в новостях, что скоро терраформирование Венеры закончится. В рассылках Совета Содружества говорилось, что атмосфера на планете стала почти пригодной для дыхания. София все равно хотела обосноваться не там, а на родном Марсе. Она скучала по бледному небу с далеким диском солнца, по рыжим марсианским скалам и даже по редким теперь пыльным бурям. После терраформирования воздух на Марсе изменился.
У Софии отчего-то защипало в носу.
- Словно дома, - поняла она, - теперь на Марсе почти земная атмосфера, как в горах.
В красной почве планеты прижились земные деревья и даже цветы. Пыльные бури стали исчезать, на Марсе появились облака и дожди. Подростком София увидела первую марсианскую реку. Под поверхностью планеты таились запасы пресноводного льда. После взрыва скальных пород он оказался на поверхности.
- И потекла река, - штурман поймала себя на улыбке, - мы не могли поверить, что теперь на Марсе будет живая вода, - с тех пор прошло пятнадцать лет.
- Это был мой последний год на базе, - пальцы штурмана запорхали над пультом, - когда бабушка и дедушка погибли, мне пришлось поехать в интернат, - система противометеоритной защиты в Кольце отличалась большой надежностью, но иногда в ее работе случались и сбои. Корабль ее бабушки и дедушки наткнулся именно на шальной метеорит.
- Но здесь метеоритов нет, - София закончила сверять курс, - вернее, техника не сообщает об их присутствии.
«Стремление» отправили на Фронтир для проверки аномалии, как ее называли на центральной базе дальнего Космофлота. Разведчики Фронтира обосновались на спутнике Юпитера, Каллисто. На базе «Вальхалла» работало больше десяти тысяч космолетчиков, ученых и инженеров. Предварительный расчет курса оказался правильным. София ввела цифры в корабельный компьютер «Стремления».
Они с Максимом тоже обретались на «Вальхалле», однако большую часть года их корабль проводил на Фронтире. Экипаж «Стремления» состоял всего из двух человек. Большие корабли исследовали ледяные гиганты, Уран и Нептун или газовые планеты.
Софии даже нравилось их с Максимом одиночество.
- Мы с ним оба командиры, инженеры и штурманы, - она нажала кнопку громкой связи на пульте, - кстати, надо проверить, как обстоят дела с двигателями, - голос мужа отозвался эхом в рубке, София отчего-то вздрогнула.
- Здесь все в порядке, - сообщил Максим, - гиперпространственный рывок ничего не повредил, а до аномалии мы доберемся на обычной тяге, - София отозвалась:
- Мы с Верой сверили курс, - она хихикнула, - горючего у нас в обрез, но на обратный путь хватит, учитывая, что аномалия никуда не двигается, - технология гиперпространственного прыжка была совсем новой.
Инструкция Космофлота предписывала осмотр всех технических систем корабля после совершения прыжка. Риманово искривление пространства опустошало энергетические камеры, не давая кораблю возможности войти во второй прыжок. Регенерация требовала нескольких дней, поэтому дальний флот оснащали и стандартными ядерными двигателями. Во внутренних областях Содружества, где не требовалось сворачивать пространство, летали только на них.
София начала службу в Космофлоте с должности штурмана на разгонном грузовике, как их называли в Кольце. Такие корабли доставляли все необходимое на научные базы в поясе астероидов. Рейсы были короткими, на грузовиках тоже работало всего несколько космофлотчиков.
Софии предлагали перейти на большой корабль, однако она отказывалась. Газовые гиганты исследовали многолюдные научные станции, с собственными оранжереями и бассейнами. Такие конструкции выводили на орбиты планет, откуда вниз отправлялись юркие разведывательные боты. У штурмана не было шансов попасть в одну из таких миссий.
- У бортинженера, то есть у Максима, тоже, - хмыкнула София, - ученые сами справляются с пилотированием корабля и обслуживанием техники,- ей не хотелось болтаться на орбите, где вычислениями курса занимались корабельные компьютеры, а штурманы, по мнению Софии, превращались в обыкновенных секретарей. Станции проводили на орбите несколько лет. София потянулась.
- За это время можно обрасти мхом. На маленьком корабле приходится работать, не покладая рук, но здесь за год наберешься столько опыта, сколько на орбите не получишь и за пять лет, - Максим с ней соглашался.
Втайне они надеялись попасть в будущую экспедицию за пределы Солнечной системы. София слышала разговоры о миссии на базе «Вальхалла», однако планы пока оставались планами. Руководство Космофлота и Совет Кольца пока не слишком доверяли гиперпространственным двигателям, а только они могли вынуть человечество, как думала София, из уютной колыбели Солнечной системы.
- От которой мы, кстати, удаляемся, - поняла София, - завтра мы сможем визуально зафиксировать аномалию, - дверь рубки отъехала в сторону, Максим взъерошил ее коротко стриженые волосы.
- Пришельцы молчат, - муж плюхнулся в соседнее кресло, - брось, это ерунда. Никаких пришельцев не существует, перед нами обыкновенный камень, - София поводила пальцами по экрану штурманского компьютера.
- Камень подозрительно правильной сферической формы, - сердито сказала она, - камень, на котором виднеются какие-то знаки, - фотографии аномалии, переданные автоматической наблюдательной станцией, оставляли желать много лучшего.
Следя за черно-белыми снимками, Максим фыркнул:
- Здесь при желании можно разобрать все, что угодно. О, - муж оживился, - смотри, это треугольник. Пришельцы знакомы с земной геометрией, - София не могла не улыбнуться.
- Скептик и циник, - она свернула снимки, - но как ты объяснишь то, что аномалия никуда не двигается? Астероид давно бы миновал это место, а камень, как ты выражаешься, висит в пространстве, словно приклеенный, - Максим отозвался:
- Некорректное сравнение, к пространству ничего не приклеишь. Висит, - он почесал вечно растрепанные темные кудри, - станция могла ошибиться в замерах скорости этой штуки. Может быть, - муж задумался, - перед нами не астероид, а маленькая планета. В конце концов, - он коснулся экрана, - Плутон, можно сказать, неподалеку. Он мог притянуть небесное тело к себе и замедлить его движение, - София скорчила гримасу.
- Учитывая, что отсюда четыре с половиной парсека до системы Альфа Центавра, твое предположение никуда не годится, - она подняла бровь, - в здешних местах неоткуда взяться даже небольшой планете, - на орбите Плутона снимки аномалии получили месяц назад.
Сначала руководство Космофлота списало сведения на ошибку техники, однако вторая автоматическая станция, отправленная в этот район Фронтира, передала похожие сведения.
- Давай еще раз посмотрим, - пробормотал Максим, - одна голова хорошо, а две лучше, - София вздохнула.
- Милый, снимки изучало не две, а двести лучших голов Космофлота, однако никто так и не понял, что перед нами, - на черных экранах их компьютеров повис серебристый шар. Цвет на фотографиях отсутствовал, однако Софии почему-то казалось, что аномалия переливается, словно бы светясь изнутри.
- Треугольник, - она следила за меняющимися фотографиями, - квадрат, спираль, это похоже на овал, - Максим заметил:
- На следующем снимке вроде голова лошади. Нет, ерунда, - муж поднялся, - пока мы все не увидим своими глазами, строить гипотезы бесполезно. Сколько нам осталось? – София взглянула на большой экран, где мелькали цифры.
- Меньше двенадцати часов, - время на кораблях всегда мерили в земной манере. София поняла:
- Но никакой другой и нет, человечество привыкло быть единственными обитателями пространства. Голова лошади, - она усмехнулась, - мы стараемся назвать все человеческим языком. Но так нам безопасней, - ей отчего-то захотелось связаться с базой на Плутоне.
- Просто чтобы услышать еще один человеческий голос, - она медлила, - чтобы не остаться в одиночестве, - рука мужа легла ей на плечи.
- Тогда я предлагаю поспать, - Максим коснулся губами ее лба, - шесть часов, а то и восемь. Завтрак в постель я беру на себя,- он подмигнул Софии. На маленьких десантных ботах питались регенерированной провизией.
- Он так пошутил в первый раз, когда у нас все случилось, - вспомнила София, - когда мы работали на рейсовом грузовике, - она прислонилась головой к черному комбинезону мужа. Сердце стучало размеренно и надежно.
- Ерунда, - сказала себе София, - мы облетим камень, выясним, почему он не двигается и вернемся домой, - на пороге рубки она оглянулась. На экране ее личного компьютера светился серебристый шар.
- Надо выключить, - София следила за знаками, - треугольник, квадрат, спираль, овал...- Максим потянул ее за собой.
- Пошли, мне кажется, что мы сегодня заслужили кофе.
Дверь рубки с шипением закрылась. София нырнула вслед за мужем в низкий проем лаза, ведущего к единственной каюте разведывательного бота.
Кофе, хоть и был натуральным, все равно грузился на корабли в пластиковых тюбиках. Кухонный блок на десантных ботах оставлял, как думал Максим, желать много лучшего.
Орбитальные станции оснащали пищевыми отсеками, где работали автоматы, а здесь разведчикам приходилось справляться самим. Плитка грела отменно, запаса воды у них хватало еще на два месяца автономного полета.
Он всегда варил кофе в старинном медном кувшинчике, привезенном дедом Софии с Земли на Марс. Потеряв родителей малышом, Максим считал семью жены своей.
- Меня, можно сказать, усыновили ее бабушка с дедушкой, - хмыкнул он, - а потом и сама София попала в интернат, - кувшинчик он помнил с детских лет.
- Только так и надо варить кофе, - заявил ему пожилой человек, - смотри внимательно, я тебя научу, - на марсианских базах пользовались обыкновенными электрическими плитками, работавшими от автономного генератора.
- Собственно, как и здесь, - пришло в голову Максиму, - даже если что-то случится с ядерными двигателями, без электричества мы не останемся, - он велел себе не разводить панику. С двигателями все было в полном порядке.
Кофе зашипел, Максим подхватил кувшинчик.
- И вообще, мы отправим SOS и к нам придут на помощь, - за двенадцать лет в Космофлоте у него только один раз произошла нештатная ситуация, - корабли, оборудованные гиперпространственной техникой, крейсируют рядом с Юпитером и Сатурном. Они окажутся здесь через полчаса после приема пеленга, - капитан знал, что он лукавит. Гиперпространственный рывок требовал согласований.
- Хорошо, через два часа, - разозлился на себя Максим, - за два часа ничего не случилось, как не случилось за восемь...
Они отлично выспались в утробном тепле каюты, единственного уютного места на десантных ботах. В помещение с низким потолком обычно втискивали пару кроватей, но в их случае требовалась всего одна.
- Зато большая, - Максим поймал себя на улыбке, - собственно, ничего, кроме кровати, туда и не влезает, - вчерашним вечером они успели посмотреть записанные на пленку еще на «Вальхалле» новости Кольца. Передавали репортаж со строительства новых марсианских водохранилищ.
- Смотри, - ахнула София, - Полина теперь начальник гидроузла, - их соученица по интернату носила белую каску и комбинезон Строителей с синей эмблемой в виде мастерка. Ими давно никто не пользовался, как никто не летал на старинных ракетах, изображенных на шевронах Космофлота.
- Но традиции есть традиции, - Максим собрал поднос с завтраком, - не нам их нарушать, - слабое марсианское солнце стояло в зените. Экран отлично передавал цвета. Рыжая пустыня простиралась под нежно-голубым небом, на горизонте поднимались вверх серые скалы:
- Здесь мы пустим реку, - Полина повела рукой, - а здесь, - она указала на огороженный котлован, - через десять лет вы сможете прокатиться на яхте, - берега будущих водохранилищ засаживали привезенными с Земли ивами, тополями и камышом.
В детстве Максим и София видели растения только в подземных оранжереях.
- Но теперь все изменится, - он добавил к тюбикам пару сушеных абрикосов, - ладно, надо завтракать и возвращаться в рубку, до аномалии осталось четыре часа хода, - он застал жену в постели. Собрав вокруг себя одеяло, София внимательно читала что-то на экране личного планшета. Максим посмеивался над ее пристрастием к теплу.
- Словно ты и не выросла на Марсе, - замечал он, - где по ночам бывает минус восемьдесят градусов, - жена отзывалась:
- Зато днем на экваторе плюс двадцать пять. Ничего, скоро на планете появится больше воды и мы станем загорать на пляжах, - он присел на кровать.
София быстро свернула файл:
- Не то, чтобы у меня были секреты, - она взялась за непроливайку с горячим кофе, - и все пока на стадии планов, но Максим решит, что я жду ребенка и будет волноваться, - она, разумеется, не отправилась бы в гиперпространственный прыжок беременной, но все равно на досуге изучала списки имен мальчиков и девочек.
- Надо потерпеть, - в который раз сказала себе София, - пока мы не осядем на одном месте. Или можно оставить в госпитале на «Вальхалле» оплодотворенные яйцеклетки, - такое, впрочем, космофлотчики считали дурной приметой.
На экране остались только фотографии из Библиотеки Кольца.
- Голова лошади, - Максим заглянул ей через плечо, - ерунда, фигуру создали люди, как и линии в Южной Америке, - он взял свой планшет.
- Надо переговорить с Плутоном, доложить, что у нас все в порядке, - попытавшись включить связь, Максим наткнулся на раздражающие помехи.
- Скорее всего, мы проходим через район, где радиволны искажаются, - он поставил передачу на повтор, - ничего страшного, через полчаса или час все наладится, - София опять вывела на экран снимки аномалии.
- Смотри, - сказала она мужу, - рисунки на поверхности меняются каждый час. Объект висит в пространстве, однако внутри него происходит движение, - Максим аккуратно сложил опустошенные тюбики.
- Я тебе говорил, что это планет... – поднос подпрыгнул, непроливайка упала на бок.
- Внимание экипажу, - голос автопилота всегда казался Максиму неприязненным, - мы вошли в хвост кометы, включена противометеоритная защита, - он забрал у жены одеяло.
- Одевайся, штурман, - Максим поднялся,- отдохнули и будет, - в зеленоватых глазах Софии промелькнула тревога.
- Никакой кометы по курсу не ожидалось, - жена натянула комбинезон, - откуда она взялась?- завыла сирена. Голос автопилота теперь казался не просто неприязненнным, а враждебным.
- Существует большая вероятность повреждения корабля. Срочно в рубку, срочно в рубку, - Максим успел поцеловать жену в нос:
- Как появилась, так и уйдет, не в первый раз, - цепляясь за поручни в коридоре, они пробрались на капитанский мостик.
Оказавшись в рубке, Максим усомнился, что перед ними именно комета. «Стремление» лавировало среди потока отливающим серебром частиц. Он не мог подыскать другого слова для непонятного феномена. Покосившись на Софию, он решил не отвлекать жену от ручной корректировки курса. Автопилот в поясах астероидов, особенно таких плотных, был бесполезен. Корабельный компьютер включил противометеоритную защиту.
Проверив свой экран, Максим удовлетворенно понял, что пока частицам не удалось повредить корабль. Он надеялся, что через несколько минут «Стремление» минует опасное место. Автоматические разведчики не передавали никаких сведений о шальной комете, но капитан-бортинженер напомнил себе, что они на Фронтире, где могло случиться все, что угодно.
- Кометы прилетают, кометы улетают, - пробормотал Максим, - у нас не так много автоматических станций, дрянь могли пропустить, - он почувствовал, что София замедлила движение корабля. Капитан-штурман подняла голову от экрана.
- Иначе нельзя. Это не пространство, - жена пощелкала пальцами, - а какой-то суп, - они медленно двигались сквозь вязкий, поблескивающий туман.
- В жизни не видел таких хвостов у комет, - в сердцах сказал Максим, - может быть, у нее ртутное ядро, - София покачала головой.
- Слишком много ртути и это вообще не она, - бортовые анализаторы вывели на их экраны анализ частиц, - это неизвестное науке вещество, - зеленые вопросительные знаки, казалось, ухмылялись.
- Визуально фиксирую аномалию, - Максим занялся расчетом дистанции, - до нее примерно сто пятьдесят километров, - София буркнула:
- Именно такая у нас сейчас скорость.Я имею в виду, в час. Если мы продолжим ползти, наши запасы горючего резко уменьшатся, а пополнить его... - на экране появились смазанные снимки аномалии, сделанные забортной камерой:
- В супе ничего не разглядишь, - недовольно заметил Максим, - но тебе не кажется, что его источник – именно аномалия? – он пытался разглядеть на серебристом шаре знакомые по предыдущим фотографиям геометрические узоры. Светящийся поток неизвестных частиц окутывал шар, скрадывая его детали. София тихо сказала:
- Ты прав. Более того, аномалия словно сияет изнутри, - в рубке завыла сирена, механический голос сказал:
- Опасное снижение скорости. Двигатели работают вхолостую, произвожу аварийное отключение, - этот щелчок Максим слышал во второй раз.
- В первый раз в поясе астероидов, - пришло ему в голову, - когда не сработала противометеоритная защита и нам разворотило несколько отсеков. Двигатели тоже пострадали, но мы и часа не провели в свободном полете, рядом были другие ребята, - капитан его тогдашнего грузовика послал сигнал SOS. Спасатели оказались на терпящем бедствие грузовике меньше чем через час.
Погасли экраны, выводящие информацию о расходе плутония в двигателях «Стремления». Свет пару раз мигнул.
- Питание переключено на автономный генератор, - сказал голос, - запас горючего истечет через шестьдесят дней, - Максим надеялся, что через шестьдесят дней они выпьют вина на «Вальхалле».
Виноград неожиданным образом прижился на Марсе, ночные заморозки не мешали ягодам вызревать. В интернате они возились с первой экспериментальной плантацией. Терраформирование планеты закончилось, но подростки еще не привыкли выходить на поверхность без кислородного аппарата, пусть и легкого.
Разреженный воздух пощипывал ноздри. Рыжая земля Марса осыпалась под подошвами ботинок. Виноградные лозы карабкались по невысоким скалам, тусклое солнце переливалось в ягодах. София внезапно остановилась.
- Так странно видеть на Марсе зелень, - она взяла гроздь в узкую ладонь, - я имею в виду, не в оранжерее, - раскинув руки, Максим крикнул:
- Больше никаких оранжерей! Мы пришли сюда надолго, слышите, - эхо заметалось в скалах, - мы здесь на века, - София хихикнула:
- Если ты о так называемых следах пришельцев, то это скальная аномалия, - иногда в горах находили каменистые участки, похожие на спирали или треугольники, - никаких пришельцев не существует, - Максим встряхнулся. Сирена стала пронзительной.
- Посторонние частицы, - надрывался голос, - в атмосфере корабля зарегистрированы неизвестные вещества, - «Стремление» остановилось, - всем немедленно надеть скафандры, - София не помнила, где ее скафандр.
- Где-то рядом с каютой, - она подавила желание вдохнуть, - надо добраться туда... - воздух в рубке засеребрился, шар на экране становился ближе.
- Он раскрывается, - Максим схватился за горло, - почему так тяжело дышать, почему... - «Стремление» исчезло среди вязкого светящегося облака, окутывающего шар.
На базе «Вальхалла», в ледяной толще Каллисто, вырубили огромный бассейн. Чаша уходила вглубь на несколько сотен метров. На тренировках София славилась своим умением задерживать дыхание.
- Одна минута десять секунд, - кровь билась в висках, - осталось совсем немного, - она тащила за собой потерявшего сознание Максима.
Коридор «Стремления» словно переливался изнутри. София понятия не имела, опасна ли серебристая пыль.
- Я не дышу, - ей отчаянно хотелось раскрыть рот, - но эта дрянь оседает на коже. Анализ ничего не дал, вещество неизвестно науке, - теперь она вспомнила, где лежат скафандры. Ей оставалось только добраться до каюты.
- И отпереть дверь отсека, - серебристая слизь покрывала стены коридора, - но дрянь образует какую-то бахрому, - ноги скользили по полу. С усилием опираясь на стену, София поддержала мужа.
- Он дышит, - женщина испугалась, - он мог вдохнуть мерзость, - лицо Максима отливало серебром. София решительно стерла налет рукавом комбинезона. Ресницы мужа дрогнули, он что-то пробормотал.
- Не дыши, - показала она жестами, - задержи дыхание, - он закашлялся, София почувствовала беспорядочное биение сердца.
- Две минуты, - поняла она, - еще минута и мне придется открыть рот, - в каюте располагалось устройство герметизации. В нештатной ситуации жилой модуль превращался в спасательную капсулу. София надеялась, что пыль не проникла внутрь.
Скафандры хранились в нише рядом с дверью. Датчик доступа оброс серебристой мерзостью, как о ней думала София. Ей пришлось несколько раз помахать ладонью перед элементом. Дверца распахнулась, скафандры свалились ей под ноги. Над ухом раздался сдавленный вскрик:
- Не могу, - Максим упал на колени, - не могу не дышать. Улетай, - сомкнув губы, она одной рукой зажимала нос, - улетай немедленно. Я..., я здесь..., - кашель разодрал его легкие, Максим велел себе держаться.
- Еще полминуты, - все внутри похолодело, - залезть в скафандр дело нехитрое, - рыжую, коротко стриженую голову Софии покрыл шлем. Максим увидел отблеск слез на ее бледных щеках.
- Я вернусь, - он читал по губам, - мы вернемся, милый. Держись, пожалуйста, держись, - София наклонилась, - все будет хорошо, мы скоро увидимся, - каюту оборудовали безопасным тамбуром.
- Она включит герметизацию, - Максим цеплялся за ее ноги, - хотя, если эта дрянь выживает в безвоздушном пространстве, все будет бесполезно, - он понимал, что другого выхода у них нет.
- Мы видели на Марсе каменные спирали и треугольники, - пришло ему в голову, - но считали их случайным набором скал. Не бывает таких случайностей, мы действительно не одни. Мы стали первыми, кто их увидел, хотя непонятно, какие они... – Максим все не мог отпустить жену.
- Надо, - велел себе он, - незачем зря расходовать воздух в скафандре. Она пошлет пеленг, ее спасут... - холод внутри сковывал его дыхание, кровь словно замедлила свой бег.
- Все будет хорошо, - заставив себя подняться, Максим толкнул жену к тамбуру, - все ради того, чтобы люди жили и дальше...
София почти кувырком влетела в камеру. Замигал датчик, механический голос в ее наушниках сказал:
- Начинаю герметизацию. Пройдите в каюту, у вас осталось десять секунд, девять секунд..., - надеясь, что муж ее услышит, София яростно заколотила в тяжелую дверь.
- Я вернусь, - кричала она, - Максим, пожалуйста, жди меня! Я, я..., - голос прервал ее:
- Четыре секунды, три секунды, - слабое марсианское солнце блестело в его голубых глазах, рыжая пыль завивалась на склоне холма.
- Между прочим, - сказал он смешливо, - я прошел испытания в первую ступень школы космолетчиков, - вздернув нос, София пообещала:
- Через год встретимся. Если ты, конечно, меня узнаешь, - его большая рука перебирала ягоды на грозди винограда.
- Я всегда узнаю тебя, - он улыбнулся, - что бы не произошло, где бы мы ни были, - София не помнила, как она оказалась на полу каюты.
- Анализ, - она справилась со слезами, - немедленно провести анализ атмосферы, - голос почти обиженно отозвался:
- Атмосфера штатная, посторонних частиц не обнаружено. Можете снять шлем.
Помня, что серебристая пыль пробралась внутрь «Стремления», София не стала рисковать.
-Курс на орбитальную базу Плутона, - она сглотнула, - расчетное время прибытия?- голос вежливо ответил:
-Полторы тысячи земных часов. Включить пеленг?
-Да, - прошептала София. Тело вжалось в пол, капсула оторвалась от «Стремления». Серебристая пыль завивалась вокруг шара, скрывая корпус корабля. София подползла к пульту.
- Говорит «Стремление», - она испугалась собственного голоса, - «Стремление». Как слышите меня, прием. Передаю сигнал бедствия, внимание всем космолетчикам, передаю сигнал бедствия, - позади вздымался светящийся вихрь.
Черная точка капсулы исчезла в пространстве.