Душная птица

 

 

Это был один из тех вечеров в жизни Дона, когда он напяливал на себя опасную красную рубашку, кожаные брюки и ковбойские ботинки, залпом выпивал энергетический коктейль по рецепту бывшей - лучшее, что от нее, подводил глаза ее же черным карандашом и направлялся в «Душную птицу», предусмотрительно предупредив прыщавого Ника о том, что будет отсутствовать как минимум пару дней. А то мало ли что. Вдруг решат, что он уехал насовсем. И сдадут его уютную конуру какому-нибудь дегенерату, добирающемуся на попутках до Фермы. Еще не хватало.

Он вышел из номера в душный июль. У него был новенький порше, с откидным верхом ярко розового цвета - подарок Джоконды, сокращенно Джо, вопреки стереотипам - молодой и желанной. Когда они расстались, Джо попыталась забрать тачку назад, но Дон был непреклонен. В конце концов, он же не просил вернуть подаренное ей собрание сочинений Курта Воннегута. А это сейчас куда круче порше.

Когда Дон заводил розовую Джо - так он прозвал тачку, весь мотель вываливал наружу. Его тачка была событием не только для мелкого городка, при въезде в который располагался мотель - для всего региона. Он вдавил педаль газа до упора и машина, кажется, немного взлетела и понеслась прочь от города - в темное, неосвещенное далеко. Вот это я понимаю вечерок. Не то, что сидеть в вонючем мотеле и пялиться на стену.

- Я твой персональный персональный Иисус, протяни руку и коснись веры! - он пролетел мимо Высоток, на долю секунду выхваченных ксеноновым светом из кромешной тьмы и перекрестился. Это было опасно - на такой скорости малейшее неверное движение приведет к известному финалу. Но страх оказаться жителем Высоток был сильнее страха умереть. Дон не мог не признать, что дела пошли хуже. Прям сильно хуже. Он пытался внушить себе, что это просто такая полоса. Простой. Такое уже бывало. Но что-то внутри ему подсказывало, что это начало конца.

В Душной Птице по обыкновению было не протолкнуться. В неоновом свете извивались тела, а на сцене возвышалась Арла. Она была прекрасна. Впрочем как всегда. Перья и стразы на черном теле.

- Я люблю тебя, Арла! - Боров лет 45 кинулся к сцене и попытался дотронуться до ее ноги, но его быстро утащили. До Арлы дотрагиваться нельзя. Никому. Даже Дону.

Дон уверенно прошел к бару.

- Привет, красотка. Сделай мне Взрывную Арлу, - он положил на стойку стодолларовую бумажку и подмигнул Пунье - бородатому парню, с татуированными руками и алыми губами.

- Уже готова, ждет тебя.

Пунье пододвинул Дону высокий стакан с ярко-зеленым содержимым и щелкнул пальцами. Жидкость в стакане загорелась, и Дон моментально опрокинул его. По телу сразу же разлилось тепло - абсент, текила, водоросли, что там еще намешано? Звуки вокруг стали тише и мягче.

- Ух! Вот это я понимаю Арла! Ну что, много сегодня?

- 2 пары.

- И все? Всего лишь 2 пары?

Пунье наклонился к Дону.

- Дон, всю неделю ни звонка. Ни заявки. Эти парочки я обработал минут 20 назад. Прямо тут. За барной стойкой. Они приехали к тебе, но сильно сомневались. По крайней мере, мне так показалось. Лучше иди, пока не передумали.

Лучше иди пока не передумали. Я иду. Иду. Иду. Передумаю, если захочу. Мимо него пронеслись тела, они двигались как-то неуклюже, совершенно игнорируя музыкальный ритм. Арла все еще крутилась на сцене. И он снова отметил, что она совершена. И двигается совершенно. И смотрит проникновенно. Так, что хочется полностью подчиниться ее воле. Танцуй, Арла. Танцуй. Он нырнул под черный бархатный занавес - пошлый и безвкусный реверанс возрождающемуся декадансу, сбежал по лестнице вниз. Она была узкая и крутая. И дальше за зеленую металлическую дверь, в небольшую, пропахшую потом и духами комнатку, где на маленьком вельветовом диванчике сидели две женщины. Их мужчины нервно курили. На невысоком и худощавом была толстовка с надписью «Китайский квартал» во всю спину. Дон запрыгнул на высокой барный стул, закурил, широко расставив ноги.

- Наконец-то в комнате запахло тестостероном, да девочки? - Обеим девочкам было под 40. Одна брюнетка, вторая рыжая.

- Ах ты ублюдок, - второй мужчина с толстой шеей и длинными волосами кинулся на Дона.

- Стой, ты чего творишь. Стой. Придурок! - Рыжая подскочила с дивана и повисла на своем муже, - нас предупреждали, - она вцепилась в него глазами. - Успокойся.

- Послушай свою девочку…эээ… как тебя зовут?

- Юджин. Его зовут Юджин.

- Юджин. Я знаю, я та еще сволочь. Но ты уверен, что не был бы таким же будь ты на моем месте?

- А я Эрл, - чувак с надписью на спине сунул свою вспотевшую ладонь Дону, - Очень приятно познакомиться. Большая честь.

Дон поморщился и пожал руку Эрлу. Пока не передумали.

- А ты Эрл издалека! Не побоялись выйти на дорогу?

- Я…

- Он был напуган как мальчишка Но я не готова оказаться на Фермах. И я сказала ему - мы едем. И он поехал, - Катя, так звали брюнетку, многозначительно посмотрела на Дона, - теперь дело за малым. И я надеюсь приступить как можно скорее к тому, ради чего мы тут собрались.

- Ого, какая решительность, а мне сказали, что вы сомневались, - Дон прикусил язык, не в его стиле показывать заинтересованность.

- Это они сомневались, - брюнетка посмотрела на стоящую перед Доном троицу, - верят всяким сплетням, - процедила она.

- Сплетням? - Дон выпустил дым и попытался казаться максимально отстраненным. Еще недавно, он сразу бы прекратил все эти разговоры, попросил деньги вперед и приступил к делу. Но сейчас, когда дела в таком печальном состоянии, ему нужна была любая зацепка, чтобы выяснить, почему за целую неделю ни одного звонка?

- Болтают всякое, - брюнетка, наконец, встала, в ней было метра два роста, - говорят, за последние 3 месяца ни одного удачного случая.

- Вот как…

- Но я не из тех кто верит сплетням, - она подошла к нему вплотную, - я привыкла доверять только себе. Ну и, - она мотнула головой в сторону мужа, - этому придурку.

Дон демонстративно посмотрел на часы.

- Что ж, если никто больше не сомневается, можем начинать. У меня еще много планов на эту чудную, чудную ночь, - ему самому стало интересно, неужели и правда за 3 месяца ни одного удачного случая? И почему он узнает об этом только сейчас? Неужели ни у кого не возникло желания вернуться сюда и начистить ему морду?

- А что если и правда не сработает? - Рыжая нервно покусывала губу и держала за руку патлатого.

- Ну, я не волшебник, - Дон развел руками, ситуация уже изрядно начинала напрягать его. Еще никогда ему не приходилось так растекаться перед парочками, - с кого начнем?

 

***

Когда он закончил, Арла уже сидела за тяжелым резным столиком, скрытая от посторонних глаз несколькими рядами стоящего колом от грязи шелка. Манящая и пугающая. Стразы на черном теле.

- Здравствуй, Дон.

- Здравствуй, Арла.

Он скользнул под занавес.

- Ты не против?

- Садись. Как прошло?

Она кивнула в сторону парочек. Они выглядели напуганными, но довольными. Эрл запротестовал, когда Катя поднесла к губам стопку и выпил за нее.

- Ты уже в курсе?

Она пристально посмотрела на него.

- Все уже в курсе.

- И Аслан тоже?

- И он.

Дон полез в карман за сигаретами. Неужели все вот так вот закончится?

- Он мне пока ничего не говорил.

- Еще не вечер.

Дон ухмыльнулся и уставился перед собой. Вот дрянь. Он втянул губы и постучал ими друг о друга, издавая квакающий звук.

- Вот дрянь, да?

Арла молча кивнула. Верхняя половина ее лица была скрыта черной пластиковой маской - лишь неестественно голубые глаза блестели в аккуратных прорезях.

- Мы всего лишь вспышка, мой мальчик, - кончики ее губ слегка приподнялись, задрожали и вновь опустились, - не стоит так сильно переживать.

Она встала во всем своем двухметровом великолепии. Глянцевые бедра оказались прямо перед глазами Дона.

- А может уедем? Вместе? Осядем где-нибудь дикарем? Тебе ведь тоже все надоело? Каждый день, весь этот дым, и шум. И…

Она положила его руку себе на бедро. Металлический холод глянцевых ног обжег Дона и он инстинктивно одернул руку. Когда, через долю секунды, он снова решился дотронуться до Арлы, она уже исчезла в густом тумане Душной Птицы.

Дон устало плюхнулся на диван. Закурил без удовольствия, также без удовольствия опрокинул остатки коктейля Арлы. Водка с апельсиновым соком. Он поморщился. Нависшая над ним угроза расползалась, вытесняя из жизни удовольствие, радость, спокойствие и заполняя все удушающими страхом и тревогой. Что-то говорило ему, что стоить покончить со всем прямо тут, сегодня же... Мы всего лишь вспышка. А я не такая уж и яркая. Дон прыснул. Как часто он приходил к такому заключению? А потом все равно вставал и что-то делал. Не важно что именно, важно было само движение, от неизбежного к неизвестному. От страхов к открытиям. От тревог к волнениям.

Публика вяло качалась под депрессивную ритмичную музыку - печальное отражение деградирующей жизни. Дон скользнул сквозь толпу, к черному выходу. Он любил стоять там, смотреть на темное пятно лесного массива, разделяющего Душную Птицу и ближайшую Ферму. Говорят, люди там счастливы. Но почему то никто туда не хочет.

Дон облокотился на шершавую, отделанную известкой, стену и вдохнул прохладный ночной воздух. Короткая молния высветила сгустившиеся над лесом тучи. Они были темные-серые, полные влаги. На кухне скрипнула дверь, и, моргнув холодным желтым светом, с грохотом закрылась.

- Вот-вот ливанет.

Это был помощник повара. Дон не знал как его зовут, но частенько сталкивался с ним тут. Парнишка вытащил из кармана табак и ловко скрутив тугую сигарету, чиркнул зажигалкой.

- Куда поедешь?

Он молча протянул самокрутку Дону.

- Не твое дело.

Дон зашелся кашлем.

- Ну и дрянь ты куришь.

- Скоро ливанет.

- Ты уже говорил.

- Я вот оно что хочу сказать. Можно?

- Ну говори.

Парнишка повернулся к Дону. По небу снова пробежала молния, и Дон впервые смог нормально разглядеть его лицо - совсем ребенок. Лет 16, не больше. Над верхней губой торчали редкие черные волосы, на щеках пробивался первый пушок. Он давно не видел таких молодых. Когда последний раз? Года три назад? Четыре? И то, это был один из «золотых» малышей, с первых пробирок, впитавших в себя новый порядок. Они держались подальше от последних осколков автономии и ни черта не понимали о реальном устройстве мира. Старшим из них уже под 20 и совсем скоро, именно они займут главные столы. А значит, будет еще паршивее.

- Ну так вот. Ты ведь уедешь, да?

Дон ничего не ответил. В лицо ему шлепнули первые капли дождя.

- Ты это, не подумай, что я тут что-то разнюхиваю или чешу языком, я просто… - парнишка замолчал и посмотрел в черноту перед собой, а потом, словно собрав волю в кулак, повернулся и выпалил Дону в лицо, - может возьмешь меня с собой, если поедешь? Я и сам водить умею. Буду подменять тебя. Вдвоем и легче, и веселее.

Дон громко рассмеялся. Парнишка, приняв этот смех на свой счет, затараторил еще быстрее:

- Я ж ни о чем таком не прошу, просто надоела такая жизнь. Я вот иногда смотрю вокруг и думаю, неужели это все? Или смотрю на тебя и думаю, неужели оно того стоит?

- Точно не стоит, малый.

- Вот. Ты только не обижайся…

- Только с чего ты взял, что я собираюсь куда-то?

- Ну на фермы тебя ведь точно не возьмут, а высотки… - он заткнулся под тяжелым взглядом Дона, а потом снова затрещал - ладно, слышал, что ты предлагал Арле уехать дикарем. Но она не сможет. Она принадлежит Аслану.

- Я не уезжаю никуда. Но ты попробуй.

Дождь часто заморосил и Дон, втянув голову в плечи, пошел к парковке. Парнишка побежал за ним.

- Да я и дня один не протяну. И машины у меня нет. Если передумаешь, я поеду. Хорошо? Чего тебе тут ждать? Тебя ж в высотки загребут. В лучшем случае, Аслан на кухне спрячет. Меня зовут Ллойд, кстати.

Он протянул Дону руку, но тот завернул за угол и зашагал к подсвеченной неоном тачке.

- Ты это, подумай. Я подожду. Покурю еще. Ты подумай, ладно? Не уезжай так сразу.

Ллойд нырнул под козырек и закурил.

 

Морось перешла в ливень. Дон быстро запрыгнул в машину и включил крышу. Капли дождя затарабанили по стеклу. Он посмотрел на Птицу. Она постепенно выдыхалась. Машин вокруг становилось меньше. Из клуба вывалилась тройка девиц, они еле стояли на ногах и выпускали огромные клубы дыма. Догуливают последние свободные деньки. Дон выглянул в окно и крикнул:

- Эй, девочки, есть желание прокатиться?

Одна из девиц вяло мотнула головой и снова затянулась трубкой. Другие две даже не посмотрели на него, крутились на влажном асфальте как две выброшенные штормом на берег мурены. Похоже парнишка прав, ему и правда тут ничего не светит. Он покосился на армированный джип Аслана. По крайней мере, ничего хорошего.

Дон поднял стекло и включил радио. Раздался голос Большой Мамы. Цепкий как электричество. Она призывала всех сплотиться в это нелегкое для человечества время. Те, кто не может рожать - кормите. Те кто не может кормить - уйдите. Проповедь длиною в тридцать лет, потерявшая всякий смысл из-за бесчисленных повторений. Он усилием воли заставил себя вырваться из власти этого голоса и включил музыку.

- Я - твой персональный Иисус, - из динамиков вырвался энергичный баритон солиста электроник бэнда из прошлого. Прошлого, в котором могло быть будущее. Дон вдавил педаль газа и машина, окатив фонтаном брызг все еще болтающихся на парковке девиц, вырвалась на мокрое шоссе. Спустя пару секунд засвистела тормозами и дала задний. Дон опустил окно и попытался перекричать ливень:

- Эй, ты точно умеешь водить?

Ллойд, уже ссутулившийся в темноте, ведущей на кухне, закивал и широко улыбаясь, побежал к машине.