Каштаны

…Плоды каштана богаты углеводами и белками, их жарят и пекут, из них получают высококачественные добавки в муку и кондитерские изделия.

Как дерево мощного роста с шатровидной кроной, каштан представляет большую ценность в садах и парках...

«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» СПб., 1890—1907.

***

Конец сентября – то самое волнительное время, когда высоко в кронах деревьев, между тяжелых, похожих на раскрытые ладони, листьев созревают колючие плоды. Они висят гроздьями и поодиночке, ощетинившись иглами, как ежи. Еще зеленые, среди буйного осеннего золота, готовые в любую минуту раскрыться и рассыпать драгоценное содержимое – глянцевые шары орехов.

Всю свою детскую, юную и взрослую жизнь Маша любила весну и осень. А именно, май и сентябрь. Май она любила за упоительную сладость, разлитую в воздухе вокруг гроздьев белых цветов, свечами вытянутых вверх. И до самого сентября, когда по мостовым, газонам, дворам городов и сел разносился хруст и стук плотных орехов. И Маша, замирая от детского восторга, собирала эти блестящие теплые шары, сначала в детском саду, соревнуясь с подругами; затем в школе – дорога, к которой как раз вела через каштановую аллею. Потом в парках – куда ее приглашали на свидания.

Эти стройные величественные деревья повлияли на всю ее дальнейшую жизнь, сделали за нее выбор в будущей профессии.

Маша машинально наклонилась, подобрала коричневый, плоский с одной стороны, орех и положила его в карман белого халата. Сегодня был тот редкий случай, когда она ушла из лаборатории, не сняв рабочую одежду. Пальцы гладили нагретые солнцем коричневые бока, девушка шла вперед, не разбирая дороги. Каблуки ее модных дорогих туфель увязали в рыхлой почве. Выбравшись на бетонные плиты парковой дорожки, Маша остановилась, резко выдохнула и прижала ко лбу стиснутые в кулаки ладони. Что-то мешало ей и она с недоумением посмотрела на зажатый в руке каштан. Как он туда попал, она совершенно не помнила. Острое желание зашвырнуть его, а еще лучше завизжать, затопать ногами, как в детстве, всколыхнулось где-то в животе и понеслось вверх со скоростью гейзера. Маша едва успела перехватить начинающуюся истерику. Она медленно с усилием развела в стороны руки и встряхнула ими так, будто сбрасывала капли воды. Каштан упал в траву.

- Соберись, тряпка, ты на пороге величайшего открытия! Это всего лишь эксперимент. Как с крысами! Ты проделала их сто пятьсот раз и проделаешь еще столько же.

Уговоры не помогали. Губы предательски тряслись и зудели, будто судорогой сводило. Глаза болели от напряжения и по ощущениям давно «вылезли из орбит». Маша потрогала их пальцами и даже легонько надавила, чтобы втолкнуть обратно. Как ни странно это помогло и ее отпустило. Дышать стало легче, а страх отступил, свернулся ледяными кольцами где-то в глубине. Затаился.

Получив свободу, Маша осмотрелась, вспоминая в какой части парка она находится, и зашагала вперед. Бетонные дорожки вели к круглым, заасфальтированным пятачкам и литым скамейкам. Летом над ними устанавливали зонтики, а зимой скамейки и ведущие к ним дорожки тщательно расчищались от снега, хотя желающих присесть на промерзшее чугунное кружево не находилось. Здесь строились грандиозные планы, выдвигались смелые гипотезы и рушились надежды. Здесь, отгороженный от мира бетонными стенами и колючей проволокой, среди каштанов и буков затаился Институт военных технологий. Здесь жила и работала Мария Корсункова – биотехнолог, делом всей жизни которой стала удивительная по свойствам сыворотка повышенной адаптивности. Или просто сыворотка, как они называли ее между собой, игнорируя сложный буквенно-цифровой шифр.

Так уж получилось, что путешествуя с отцом-писателем по просторам их немаленькой родины, маленькая Маша стала замечать, что столь любимые ею каштаны присутствуют во всех уголках страны. Каштаны прочно занимали свои места наравне с самшитом и магнолиями на улицах горячих южных городов. И гнулись под снежными буранами Сахалина, куда однажды пригласили Машиного папу вместе с семьей на рыбалку. Пораженная этим открытием девочка серьезно взялась за изучение данного феномена. И вопрос о выборе профессии больше не стоял.

Маша с блеском окончила престижный Университет биоинженерии и биофармакологии, и взялась за докторскую, задавшись целью найти секрет удивительной адаптивности растения. И у нее получилось! Годы ушли на исследования тех же каштанов и сотен других растений с подобными свойствами. Когда Машу, после окончания университета пригласили работать в ИВТ, она не сомневалась ни минуты. Лишь видела широкое поле для экспериментов. Ее работы моментально получили статус секретных, а открытые свойства не вошли в международную номенклатуру. Но Машу это совершенно не интересовало. Она получила самую современную лабораторию и квалифицированную команду. Не смутило ее и то, что модификации как-то лихо проскочили мимо овощей и сразу сосредоточились вокруг мышей и крыс.

До этого момента Маша, вообще не задумывалась над этической стороной, с упоением изучала результаты, готовила сыворотки, отмечала графики и заносила данные в журналы. Грызуны всевозможных окрасов мелькали перед ней, сначала как жильцы многочисленных стеклянных ящиков, а затем их безжизненные тушки, отправленные в утиль. Тушек в последнее время стало значительно меньше, а их более удачливые товарищи легко переносили понижение кислорода, изменение давления и температуры, и еще массу полезных вещей. Сыворотка, позволяющая выживать в любых условиях была найдена. Причем, результаты оказались просто фантастические. Это не была обычная генная модификация с закрепленным от рождения набором качеств, а активируемый строго-определенной дозой эффект, долгосрочного действия.

Маша так и написала в отчете, радуясь, так же как когда-то, едва завидев первые каштаны на земле. И с таким же восторгом она подписывала запаянные пробирки с образцами перед отправкой в хранилище.

Как она могла оказаться такой дурой?

Первым тревожным звоночком стал контракт на работу с экспериментальной группой. В нем практически не прописывались никакие права, а вот обязанностей набралось на десять страниц. Маша подписала его, не вникая. А после, когда горячка первых успехов схлынула и на глаза попались молодые парни, шумной ватагой ввалившиеся в лабораторию «для знакомства». Тогда-то ей и пришло в голову перечитать отпечатанные мелким шрифтом страницы, а после, понимание кошмара свалившегося на ее голову.

Все дальнейшие исследования будут проводиться на живых людях.

Моментально вспомнилась череда изуродованных, оскаленных трупиков. Тонкий и такой безнадежный скулеж обреченных животных. Агония последних часов.

Все это пронеслось в голове и затмило собой, восторг успехов и громкие речи руководства о спасении тысяч жизней космонавтов, военных и простых работяг, вынужденных трудиться в нечеловеческих условиях. Нужно только перешагнуть через себя и положить на этот алтарь еще некоторую часть жизней. Какую?

В цифрах пока неизвестно...

И Маша не смогла.

Отшвырнула контракт, словно он превратился в мерзкое насекомое и выбежала на улицу. Под теплое солнце и ласковый шепот листьев, похожих на раскрытые ладони.

Глазам снова стало больно и губы дернулись в сторону, будто сами по себе хотели высказать свое отношение к сложившейся ситуации. Самым ужасным было то, что выводы, которые Маша видела ясно и легко, другим приходилось объяснять долго и нудно с терминами и формулами. Отчитываясь о результатах вышестоящему начальству, всему поголовно в форме и с погонами, Маша ловила себя на мысли, что только она одна понимает в какую сторону двигаться и какие действия производить, что бы эти самые результаты были положительными, а не наоборот. Порой, когда очередной этап въедался в мозг до полной бессонницы, Маша сутками не выбиралась из лаборатории, вычерчивая графики и выстраивая диаграммы.

- И что же теперь? Ты думаешь, что можно все бросить и отказаться?

Снова вслух заговорила она?

Ветер прошелся по ветвям, обрушив небольшой водопад из листьев и тут же разложил их по траве.

Нет.

Не зря Институт огорожен стенами и колючкой, а днем и ночью в простенке ходят солдаты и водят на поводках собак. Как в тюрьме. Он и есть тюрьма. С той разницей, что у каждого есть отдельное жилье и комфортное место для работы. До тех пор пока ты эту работу выполняешь.

- Ду-у-ура! – в отчаянии провыла Маша.

... А осень шла своим чередом, роняя на землю лиственничные звезды и укрывая им глянцевые орешки.