Новая жизнь

Свалившаяся на Егора известность не радовала. Скорее смущала и тяготила. Популярность – плата за долгую счастливую жизнь, так сказали врачи и на телевидении. Тамара из Питера стала звездой новостей уже после операции Егора. А Владимир на два месяца раньше остальных. Он был первопроходец в медицине, жил от Егора в получасе езды на метро, сам нашёл его номер, дозвонился и пригласил к себе поговорить по душам. Не было никаких сомнений, что коллега по новостным колонкам позвал не просто так.

В метро Егору ожидаемо улыбались, заглядывали с интересом в глаза. Дамочка лет тридцати, в юбке выше коленок, и со сногсшибательными сосками под тканью блузы, кокетливо закусила губу, разглядывая его. По правде, Егор не был уверен, что известность настолько ошеломляющая, что даже юные спортивные леди готовы дарить свою любовь. Вероятнее, та помнит его по новостям, многочисленным интервью и ток-шоу, Егор красотке интересен до тех пор, пока не появится совместное селфи в инстаграме. Тем более операция, сделавшая его известным, оплачена работодателем, и теперь Егору без малого десяток ближайших лет жить в медицинской ипотеке. Перспективы никакой, словом.

Да, так устроен мир, что даже инновационные операции стоят денег. А так как Егор стоял на распутье выбора – умирать или согласиться на операцию, до разговора о торге дело не дошло. Полгода назад, когда по телевизору показывали Владимира, готовящегося рискнуть и первым войти в новую жизнь, Егор медленно и больно угасал в своей квартире. Какие у него были альтернативы?

Сама по себе операция совершенно обычна – в Москве уже несколько лет оперировали и исцеляли людей от рака, вытаскивали с того света после многочисленных ожогов, по много часов работая над пациентом. И потом долго восстанавливали банки крови. В ней то и было всё дело. Точнее, в недостатке. Крови всегда не хватало. Люди умирали в больницах, не дождавшись нужного количества крови, богачи добивались лечения вне очереди, рушились самые строгие принципы. Медики рассказывали, как смотрят глаза людей, которым нужна кровь для счастливой долгой жизни. И часто умалчивали, как глаза тухнут в течение считанных часов, застывая в смертельной белизне палаты.

На помощь пришли черви, обнаруженные в знойных болотах вокруг Амазонки. Ученые по такому случаю сняли настоящий фильм в одном из самых раскрученных агентств мира. Документалка, рассказывающая о революции жизни против смерти, где главные герои черви с длинным латинским названием. Показывали их места обитания в болотах и реках, там красный живой слой копошился в поисках пищи, размножался и умирал. Небольшие, венозно-бордовые, они легко восстанавливаются, стоит разрезать надвое, переливаются волнами над погруженной в живую толщу рукой, под ними исчезает любой зверь, завязнувший в болоте. В фильме рассказывали, как появляются фермы во всех странах – огромные плантации болотной грязной воды с травой и умирающими деревьями, выросшими в вольных степях. На воде быстро разрастаются колючки, невысокие кусты тропических растений. Они колышутся на грязной трясине – это живёт и шевелится многометровый слой червей – спасителей человечества. От маслянистых испарений дрожит воздух и запотел объектив.

В конце фильма рассказывают, почему гемоглобин червей подходит для создания искусственной крови. Сто килограмм червей сквозь обработку превращались в килограмм сухого гемоглобина или десять литров спасительной жидкости. Гемоглобин схватывает и переносит кислород. Искусственная кровь омывает органы, проходит по сосудам, заполоняет и движет сердцем, почками, печенью, насыщает собой мозг. Ученые предполагают, что она вымывается восстанавливаемой собственной кровью человека за первые сутки. Плантации готовы обеспечить жидкостью все сложные операции. Человечество спасено и вступает в новую жизнь! Стоп! Снято!

Фильм заканчивался кадрами, где Владимир подписывает документы на первую операцию человека с применением искусственной крови. С ручкой в руке стоял сухой, сломанный человечек, вздрагивающий от вспышек камер и вопросов. Егор знал это состояние – Владимир не боится. Ему больно, мозг и тело давно устали. Как расшатанные зубы кровоточат и жутко воняют, так и весь Владимир состоит из дурной боли.

Егора болезнь ела быстрее. За две недели он понял, что такое жить в потемках на диване и как равнодушно впивается игла с раствором, давно не помогающим, просто вбрасывающим холодную струю в вены. Привык равнодушно наблюдать за искрами боли в руке и утихающим ноющим чувством зуда. Врачи сказали, что он должен принять риск с искусственным раствором крови, которого хватит несколько десятков раз вымыть его тело от сердца до кончиков капилляров. Экспериментальный раствор может не помочь вовсе или сыграть непредсказуемо.

Всё равно – давайте сделаем это. Где нужно подписать?

На следующее утро после многочасовой операции, Егор проснулся в отличном расположении духа. Тело приятно болело. Но это была совершенно другая боль, не терзающая до надрыва мышцы, а остывающая, словно после многочасовой тренировки. Он здоров. Он это чувствовал и спустя неделю уже вышел из больницы, смущенно улыбаясь многочисленным корреспондентам. Вспышки больше не пронизывали до костей острыми иглами. Хотелось отдохнуть, привыкнуть к новой жизни без борьбы. Места швов при нажатии не болели, и внутри приятно расположился покой. Владимира Егор не видел, никто их не знакомил. А Тамаре, в тот момент едва держащейся на тоненьких серых ножках, он аккуратно пожал руку под щёлканье затворов камер и наблюдение врачей. Передал эстафету и она ушла готовиться к операции, а он поехал на съемки ток-шоу.

Потом пришлось скрываться от навязчивого внимания, улыбаться, отвечая на шуточки о здоровье, работая маленьким офисным менеджером, мечтая поскорее стать настоящим человеком без этих прибамбасов медицинской звезды. Почему Владимир решил встретиться спустя время, Егор не знал, но ощущение тревоги не покидало его, соседствуя с непонятным новым чувством солидарности. Что-то неуловимо общее отделяло их от остального мира.

- Привет, заходи – с Владимиром в квартире сожительствовал лёгкий беспорядок. Вещи разложены аккуратно, каждая не на своём месте. Грязи вроде бы и нет, исключая следы земли, которую Владимир, видимо, просыпал, когда таскал прикормку к растениям. Мешки с удобрениями ютятся в углу коридора. На длинном подоконнике плотным рядом стоят растения в горшках. Различные, всех оттенков зелёного с длинными и короткими стеблями, большими мясистыми листьями и длинными колючками. Штор не было. Кому они нужны, когда зеленые жители съедают всё солнце, погружая квартиру в полумрак?

Владимир пригласил Егора на кухню под свист закипающего чайника. Хозяин разлил чай, нарезал хлеб, достал батон ветчины и головку сыра. Бутерброды он делал мастерски, быстро шинкуя продукт у самых кончиков пальцев. Егор одобряющим кивком деликатно дал понять о восхищении умением владеть ножом и бесстрашном использовании прибора.

Бутерброды нарезаны, чай разлит по кружкам, Владимир озадаченно смотрит на гостя. Тишина смущает Егора, но ей-богу, он не знает, как разрядить обстановку. Вполне приветливый Владимир, полноватый, со смешинкой в глазах, мужичок, настораживает в загадочном полумраке кухни.

- Как сам? – наконец спрашивает он – как самочувствие?

- Нормально, если мы правильно понимаем ситуацию – осторожно смущается Егор, отпивая горячий чай. Обжигается и немного морщится. Владимир замечает и зачем-то удовлетворённо хмыкает.

- К врачам после операции ходил?

- Нет. Зачем?

- Ну, вроде как спасительная кровь теперь заполонила медицину до краёв, а на Тамаре всё вдруг закончилось. Или ты думаешь, что никто за эти месяцы не нуждался в спасении?

Егор никогда не думал об этом. Действительно, почему?

- Я ходил – вздохнул Владимир, - странно, что тебя не дернули.

- Господи, да что не так то? – взмолился Егор. Впервые за месяцы его охватил позабытый страх смерти.

- Ты только не пугайся, всё что случилось, оно как-то остановилось и возможно, больше ничего не будет происходить…

Успокаивать у Владимира не получалось. Просто не его это, кривовато выходит. Егор ерзал по стулу. Владимир прищурился, схватил висящий от люстры шнур, и резко дернул его. Кухню наполнил мягкий теплый свет, растения на окне вздрогнули. Егор ничего не чувствовал. Смущали только глаза Владимира, зрачки растеклись, заполняя дымкой радужную оболочку.

- И всё? – облегченно выдохнул Егор.

Владимир с улыбкой взял нож, которым щедро нарезал ветчину на бутерброды и махнул себе по пальцу. Егор зажмурился, показалось, будто его собственный палец заныл от глубокой раны. Сморщившись, он зажал палец с фантомной болью и принялся тереть.

- Да посмотри ты уже – рявкнул Владимир – самое интересное пропустишь!

Раскрыв глаза, Егор успел на конечную стадию регенерации. Через секунду кожа над порезом затянулась окончательно. Разделочная доска покрылась струпьями свернувшейся крови. Не уверенный, что Егор уловил всю прелесть новых возможностей, Владимир было замахнулся снова…

- Не надо, я понял – прокричал Егор – я понял.

- Ты это, брат, купи себе растений, выбирай алое, что-нибудь такое, у которых выделение масел больше. С ними дышать легче – улыбнулся Владимир.