Плоть
Не смотря на то, что окружающие относились к нему хорошо, с детства у Орху был всего один друг, Итои. По крайней мере, другом он называл только его. Везде и всегда. Это неплохо. Многое из того, чем заниматься не принято, они делали вместе. У таких ребят дел всегда предостаточно: мелкие кражи, забота о бездомных животных, разведение костров и тушение пожаров, «раскопки» в мусорных контейнерах, строительство убежищ из подручных материалов, не говоря уже об общих увлечениях, навеянных духом времени или просто возрастными особенностями.
Итои старше, но менее гибок. В среде ровесников он вписывался с трудом, из-за чего ему приходилось испытывать унижения со стороны. В такие моменты он был похож на домашнего зверька, который до конца не понимал, за что его наказывают, но резко гаснущий взгляд говорил о том, что к приговору он готов. Зато Орху его ценил за простоту и отсутствие жажды самоутвердится. Чтобы лишний раз не попадаться на глаза ровесникам Итои, им приходилось время от времени передвигаться по родным местам как по опасному лабиринту. К счастью, такие прятки составляли только малую часть их досуга.
Как-то, в очередной раз встретившись с нежелательной компанией, Итои подвергся злым шуткам со стороны крепких ровесников. Орху стоял рядом. Наверное, это как с торнадо: страшно, но, раз уж попал внутрь, безопаснее оставаться в центре. Страх сковывает, но там, где ни за что, ради забавы делают больно тому, кто не может дать отпор, оковы могут пасть. Орху взорвался. Глаза его утонули в слезах. Гневное возмущение происходящим нашло выражение в словах. Неожиданно для всех. Внешне маленький и хрупкий, спокойный и улыбчивый он уже давно возненавидел этот мир. Прокричав несколько фраз в удивлённую толпу, он взял за руку старшего друга и увёл.
Теперь, на закате своей жизни, когда нутро протопталось по внешности; когда уже ни к чему маски, помогающие юному Орху приспосабливаться и выживать; когда для окружающих он уже не добрый малый, а пронырливый варчун, теперь он пытается спасти свою цивилизацию, ведь он влюблён в свою жизнь.
Чем он теперь занимается? Он в Совете. Это не имеет отношения к его счастью, хотя выше Совета нет никого. Недавно стало известно, что родной планете грозит опасность. Вся поверхность безвозвратно потеряет свой облик. Значит, у жизни просто нет шансов. Дело в том, что в скором времени начнёт разрушаться один из спутников, тот, что ближе остальных. Предельно малое расстояние как раз и лежит в основе проблемы. Вот-вот будет преодолена черта невозврата и гравитация сыграет музыку разрушения даже для тех, кто на освоении остальных двух спутников.
- Эти спутники как три лика, склоняющиеся над колыбелью жизни и цивилизации. В нашей культуре они «Отцы» нам. Теперь один из них, самый ближний, нас убьёт, - словно вычитывает из темноты Орху, стоя у окна. Итои, смертельно больной, доживающий в этой палате свои дни, медленно опустил и поднял веки. Он еле дышит. Говорить не может. И он единственный не из Совета, кто знает о надвигающейся угрозе.
- Нас и себя. Но разве от этого легче? - скользнула ирония внутри Орху, и он отправился спать впервые за несколько дней.
- Мы так несовершенны, что кошмара паники боимся больше, чем смерти.
- Значит, определённого уровня мы всё же достигли, раз осознаём свою слабость.
- Об «уровне» уместно было бы говорить, если бы панику мы рассматривали на Совете как один из возможных вариантов событий. Поскольку известно точно, то какой уж там «уровень»!
- Досадно, конечно. Зато, согласитесь, как здорово, что у нас с вами хватает духу «порассуждать» в такое непростое время. Видели бы вы сейчас моего малыша, обо всём забыли бы.
- С этим не поспоришь. Как ему наш подарок? Эмих выбирала.
- Все отцы так и подумали. Она всегда знает, что нужно детям.
- Совет начинается. Всех просим занять свои места.
- Ты никогда не спрашивал меня, почему другие отцы, чьих искр в тебе намного меньше, живут к тебе ближе и общаются с тобой чаще, намного чаще, чем я.
- Для меня это не вопрос, пап. Не всегда ручьи с одной горы впадают в одну реку. Помнишь, как ты говорил? – У каждого свой путь. Скоро я сам стану отцом. Мы с Нул, Ифраз и Ксаи хотим предложить Аасдар стать мамой снова. Помнишь её?
- Аасдар, конечно помню. По возрасту она больше подходит мне. Хороший вкус, сын. Она чудесная мать. Уверен, она и как спутница способна преумножить жажду жизни. Нул не против?
- Она только «за». Говорит, что других не видит. Они обе лучшие мамы для нашего будущего чада. Ифраз и Ксаи тоже – отцы, на которых можно положиться.
- Ну, ты с их спутницами тоже сближался, только не передал искры.
- Только не начинай, па.
- Я уважаю твой выбор. Читай по губам. Для меня важно, что ты знаешь, чего хочешь, что ты уверен в своём пути. О большем я и не мечтал.
- Ты лучший.
- Ещё раз так скажешь, я рассержусь. Всё, мне пора. Нур от меня комплимент.
- Кстати, она тоже тебе передавала.
- Это тебе.
- Что это?
- Сигнальщик.
- Почему он так странно выглядит?
- Вот ты древний. Сейчас в Серсгоме у всех такие. Смотри, новый реактор на квантовой линзе. Правда красиво?
- Красивая игрушка.
- Теперь ты точно не проспишь Совет. Давай выставим время
- Пока не стоит. Пусть просто время показывает.
- Нет, так не получится. Должна быть хотя бы одна миссия.
- Тогда задай последний момент жизни реактора.
- Я даже не знаю, можно ли так. Сейчас попробуем.
- Ты так похожа на меня, не то, что этот засранец.
- Пап, ну ты чего. Не смешно, между прочим.
- Я серьёзно, Ваар. Ты - лучшее, что у меня есть.
- Мы с Даном - лучшее, что у тебя есть.
- Я так и сказал.
- Ты неисправим.
- Все мои спутницы так говорят.
- У меня ощущение, буд-то ты хочешь что-то важное сказать.
- Самое важное я сказал. Теперь мне пора. Маме комплимент.
- Ещё за день до новости о предстоящей катастрофе меня посетила мысль о том, что я так мало успел за свою жизнь, что не готов умирать, - Орху обратил взор к Итои и продолжил. - Не твоя, мой друг вина, что мысли мои мрачны. В нашем с тобой возрасте умирать нормально. Просто хочется, чтобы они знали, как дороги мне, - сквозь накативший в горле ком добавил. - Искры мои. Плоть моя.
Стояла тишина. Орху взбодрился и, положа руку на плечо Итои, с улыбкой спросил:
- Ну, а ты, Итои, ты то знаешь, как дорог мне?
Послышался протяжный выдох Итои. Так он что-то сказал. Орху поспешил ответить:
- Спокойно, друг мой. Знаю я, что знаешь. Шучу так. Шучу как могу. Что мне остаётся делать, когда я так бесполезен? Даже изживший себя сигнальщик вновь полезен, став красивой игрушкой, а я так мало успел. С другой стороны это уже не так важно, поскольку ясно, что вся цивилизация мало успела, раз не способна ничего противопоставить столкновению с небесным телом, которое, к слову, всегда было рядом. Это многое объясняет. Простор суров. У слабых миров мало шансов. Их век короче расстояний между ними. Уверен, мы не первые предположили, что одиноки в просторе. А ведь, скорее всего, просто ещё не научились видеть и слышать, - спустя мгновение Орху тихо добавил, - Народ мой, я уже скорблю по тебе. Оставь мне мою слабость: потом у меня такой возможности не будет.
Изо дня в день на Совете мало, что можно услышать о главной угрозе. Дело не столько в секретности. Раз шансов спастись нет, то обсуждать особо нечего.
- На повестке проект правил по регулированию численности населения в Серсгоме и других густонаселённых городах. Напоминаю, в перечне основных мер приведены такие инструменты как налоговый сбор за право зрелого населения объединяться с целью размножения, заботы о потомстве или просто совместного проживания.
- Это возмутительно. Мы высшая власть. Кто даст нам такое право?
- А представляете, если для зачатия хватало бы искры от двух особей, а не от четырёх, то такие, как ведущий Сорзжу, уже давно ввели бы этот реестр повсеместно, только чтобы собирать налоги.
- Уважаемый Совет, Сорзжу – не тема обсуждения. Прошу отметить, мне эта идея также кажется аморальной. Однако внутренний порядок обязует меня озвучивать предложения, выдвигаемые локалитетами и собраниями. Ибо наш устав гласит, что всякое предложение, дошедшее в Совет, имеет право быть рассмотренным.
- Позвольте и мне добавить. Накануне предстоящих событий мне довелось присутствовать на одном из собраний Серсгома, где приводилась обновлённая информация о жутком дисбалансе ресурсов в диалоге с данными по численности групп населения. Прогнозы не утешительные.
- Продолжим. Процедура налоговых сборов возможна лишь при создании нового реестра. Сведения нового рода придётся собирать специальным институтам.
- Безусловно, но это колоссальные траты при работе на усложнение имеющейся системы.
- Как вы себе представляете такой реестр? Мы же не обратимся к народу: «Сближайтесь, только не так быстро, ато мы не успеваем считать».
- Меня больше пугает другое. Сейчас обсуждаются временные меры для Серсгома и других городов нового поколения. Сам источник растущего дисбаланса с такими мерами никуда не исчезнет, но способен стать ресурсом для предлагаемого крайне несовершенного порядка. Запустив этот порядок однажды, остановить будет сложно. Хорошо, если наши потомки не будут нам за это благодарны. А что если, они, будучи вскормлены таким порядком, даже не зададутся вопросом?
- Уважаемый Совет, поступили сведения чрезвычайной важности!
- Новое об «Отце»?
- Дело не только в «Отце». Помните, пару поколений назад зонд с самообучающимся помощником был отправлен в сторону источника реликтового шума?
- Это была дорогая по тем меркам экспедиция в один конец.
- Так вот, если вкратце, шум этот изменился. При том для нас он изменился незадолго до моего рождения, просто никто особо не обращал на это внимание, да и распознать закономерность мы были скорее не готовы технически.
- При чём тут ваше рождение?
- Простите. Рождение моё не при чём. Сам реликтовый шум прежний, но вшитые в него послания мы смогли расшифровать, а точнее прочитать. И первое, и второе.
- Всё-таки это были послания.
- Послания для нашей цивилизации. Об этом говорит уравнение движения «Отца», точно описывающее, когда и как должна произойти катастрофа.
- Другими словами, это предостережение?
- Вполне вероятно.
- Будь наш прогресс на чуточку быстрей, всё было бы по-другому.
- Как знать?
- А второе послание?
- Со вторым всё гораздо интересней. Тут пока мы теряемся в догадках. Вот смотрите. Описано, как память искр упакована в живой объект. Схема здесь прям рабочая, удивительно схожа с нашей, будто списана с нас. Сначала мы подумали, что они в ответ на нашу экспедицию отправили сведения, как нас видят, как поняли наше устройство. Но, если подумать, зачем? А если допустить, что так они знакомят с собой, тогда получается, что мы в какой-то степени их прародители. С учётом расстояния до наших «друзей» это маловероятно. Вряд ли наши потомки с такой эволюционной форой ограничивались бы «перепиской». С другой стороны мотивы более развитой цивилизации могут в корне расходиться с нашими представлениями. Очевидно, что смысл второго сообщения нам пока неясен.
- С учётом того, сколько времени занимают подобные послания, осмелюсь предположить, что на том конце простора для кого-то это стало делом всей жизни.
- По нашим меркам - и не одной. Я не успел упомянуть ещё одну деталь. Полотно второго реликтового шума то же по структуре и происхождению, но старше. Мы стали сверять источники. Реликтовый шум на этот раз перенаправлен с «линии вариантов». Мы пока не способны найти других объяснений, кроме того, что они умеют с волной обращаться как с потоком.
- Даже, если допускать, что они каким-то образом реликтовый поток направили к нам, закинув через будущее, всё равно не понятно, зачем всё это. Путаница какая-то.
- И всё же в их перспективе даже эпохи первого послания личное присутствие для нашего спасения исключено: они просто не успеют прибыть сюда на своих кораблях, какими бы быстрыми они не были.
- Второе послание явно связано с темой первого. Для нас это жизненно важно. Предлагаю обдумать все возможные варианты до ближайшего эфира.
- Конец связи.
Палата Итои озарилась светом. Орху впервые выходил на связь с Советом прямо отсюда, ведь он знает, что время друга подходит к концу. Он присел рядом и, желая завести беседу, произнёс:
- Как бы то ни было, я горд за наш Совет. Головы у ребят холодные. Интересная ситуация сложилась с этими посланиями. Любопытство так и распирает. Так хочется понять замысел такого трудоёмкого предприятия со стороны наших братьев по разуму с другой стороны простора. И вообще, чем можно помочь умирающему, если нельзя отменить его участь?
На лице Итои возникла улыбка. Пальцы его не спеша набрали ответ:
- Мне пора, друг. Спроси себя, - и выдохнул свой последний глоток.
Блеснули слёзы, и Орху продолжил диалог уже с собой:
- Чего бы я хотел, умирая? Знать, что всё не зря. Увидеть внуков, например. Ну, конечно! - он подорвался, вытаращил глаза. - Соедините с чрезвычайным отделом!
Запустился эфир.
- Орху.
- Учёный-секретарь Нээссо, у меня вопрос касаемо второго послания. Вы сказали, что упаковка искр была описана с неточностями. Вспомните, может, были и другие неточности?
- Во втором послании допущена погрешность, согласно которой описанный организм, населяет соседнюю молодую планету Ооф, хотя нам она известна агрессивной средой.
Диалог прервала линия Совета:
- Совет начинается. Всех просим занять свои места.
- Совет. Я выступлю. Удивительно, что в сравнении с совершенной формулировкой первого послания второе допускает неточности. Что если, наши далёкие «друзья» рассказали не о нас? Точнее, о нас, но уже в другом проявлении. Не случайно второе послание - с линии вариантов. Для нас такой манёвр технически не доступен. Они пошли на это, потому что это часть сообщения.
- Допустим, послание из будущего. И что?
- Остатки искр на обломках достигнут другого мира. Начав всё с чистого листа, жизнь продолжит свой путь в других формах, прекрасных формах. Плоть от нашей плоти.
На мгновение воцарилась тишина. Это была настоящая тишина. Все члены Совета, включая Итои, оказались умиротворены в равной степени. Вдруг, импульс пронзил пространство вокруг невозмутимых участников Совета и они устремили свой взор туда, откуда надвигается вздымающийся горизонт.
- Время пришло, - сказал учёный-секретарь Нээссо.
Орху подхватил:
- Друзья, великая честь делить с вами одно дело.