Шаговая доступность или недоступность?.. (Призрачные реальности)
ПЕРВЫЙ ШАГ…
Меня ведут длинным не слишком ярко освещенным коридором. Уже четвертым по счету. Поворот – охрана, поворот – охрана. Ведут: один спереди, двое сзади.
В общем, симпатичные ребята, молодые, здоровый цвет лица. Болтают о всяких пустяках. Иногда обращаются ко мне, я односложно отвечаю. По их реакциям вижу: пытаются угадать, кто я и зачем здесь.
Пять минут назад в одной из комнат мне предложили сдать все, что было у меня в карманах. Сослались на порядок и извинились.
Идем... Стоп! Что-то не так, скорее всего коридор впереди перекрыт каким-то излучением, видимо, - охранная сигнализация.
Снова идем. Изменение: конвоиры посерьезнели, шаги стали тверже – значит, уже близко. Проходим еще метров сто и упираемся в тупик. Бесшумно смещается в сторону стена. Холл. Несколько дверей. Входим в одну из них. В комнате – трое. Общее впечатление: усталость и интерес к моей персоне. У одного – «сделанная улыбка», у того, что за столом, - тяжелое дыхание, у третьего – наверняка, влажные ладони.
«Тяжелое дыхание», очевидно, старший. Он поднимается, идет ко мне навстречу. Протягивает руку, называет себя и своих коллег по именам. Предлагает сесть.
Кресло удобное, высокая самолетная спинка. Все трое, не скрывая, разглядывают меня. Несколько секунд молчат. Направленных источников света не видно, но место, где я сижу, освещено сильнее, ярче.
- Как добрались? – «Тяжелое дыхание».
- Спасибо, благополучно.
- Может быть, для начала – обед?
- Благодарю, я сыт.
- Тогда приступим к делу.
Я киваю.
- Предлагаем такой порядок. Первый этап: общая ситуация – сведения, секретность которых сведена к минимуму.
«Влажные ладони» кривит губы:
- Вас это не обижает?
Я усмехаюсь:
- Кто-то сказал: «Самый большой секрет – когда противник не знает, какие у него силы».
Все трое улыбаются – юмор здесь ценят.
- Второй этап: если вы возьметесь за это дело, мы перейдем к материалам следствия: стенограммы, интернетофонные и видеоматериалы. У вас есть вопросы?
- Нет.
- Дело касается утраты жизненноважных государственных секретов, - после паузы продолжает «Тяжелое дыхание». – Мы все проанализировали. В результате остались две версии. Первая – это случайное стечение обстоятельств. История нашей профессии знает немало подобного. Здесь мы бессильны. Как я понимаю, вы тоже. Вы же не пресловутый «Джеймс Бонд». Вторая серия: есть человек, - «Тяжелое дыхание» медлит, подбирая слова, - наш товарищ, занимающий гм-м… достаточно высокий пост. Отличный специалист. У нас не было и тени подозрения, - двое других утвердительно кивают. – Однако законы нашей профессии требовали тщательной проверки и этой возможности. Расследование ничего не дало. Тогда один из нас вспомнил о ваших давних исследованиях.
- Насколько нам известно, - «Влажные ладони» снова кривит губы, - у них не было продолжения. Даже сейчас, столько лет спустя, те идеи, которыми оперируете вы и ваши единомышленники, кажутся ближе к мистике, чем к разуму.
Я не выдерживаю:
- Типичное заблуждение! Инерция сегодняшних отстающих от реальных знаний выводов.
«Влажные ладони»:
- Я хорошо помню ваши термины: «Вчуствовался, перевоплотился. Он – это я. Я – это он». Как-то все это зыбко. Психогностика, человековедение – ведь такой науки до сих пор практически не существует. Интуиция, «шестое чувство» - это понятней. Но интуиция знает свои пределы.
«Сделанная улыбка»:
- У меня не вызвает сомнения, что эмоциональное восприятие человека человеком до чрезвычайности тонко и глубоко. И в нем масса безотчетного, глубинного, подсознательного. Но и в то, что утверждаете вы, извините, невозможно поверить.
Я опять не выдерживаю:
- Эксперименты показали… - И тут же жалею о сказанном.
«Влажные ладони»:
- К сожалению, результаты ваших экспериментов можно интерпретировать достаточно произвольным образом.
Я уже понял – весь этот разговор заранее запланирован. Непонятно только, для чего он затеян. У них свои методы работы. А, впрочем, мне все равно. Лучший выход: в этом месте «дискуссии» поставить жирную точку. И… и раскланяться.
Пауза. Наконец, «Тяжелое дыхание»:
- Мы здесь находимся не для научных споров. А если бы даже и для них, то, думаю, наш вклад – он указывает на себя и своих помощников – в решении этой проблемы был бы пренебрежительно мал.
Смысл этой фразы для меня таков: они решили выждать.
- И, тем не менее, учтите, - добавляет «Сделанная улыбка», - мистика это или же не мистика – если ваши выводы совпадут с нашими – вам, собственно, ничего не придется объясянть. Если же заключение будет обратным, мы потребуем не мистических субстанций, а данных, подтверждающихся другими – объективными методами.
Я не отвечаю. У меня нет выбора – от возможности такого эксперимента я, похоже, не могу отказаться. Они мне уже не позволят.
- Итак? – спрашивает «Влажные ладони».
- Продолжайте, пожалуйста, - отвечаю я и чувствую, как их всех охватывает легкое раздражение.
- Теперь по самому существу вопроса, - произносит «Тяжелое дыхание», - Есть ряд документов. В определенном сочетании они рассекречивают государственную тайну. Если подозреваемый знал эту информацию (что он, естественно, отрицает) – не важно, в какой форме и по каким каналам он ее получил – это необходимое и достаточное основание для обвинения, если нет – его причастность в принципе исключается.
- И если вы согласитесь участвовать в этом деле, - продолжает «Сделанная улыбка», - мы обязаны принять соответствующие меры сохранения секретности. Предварительно можно познакомить вас только с записью первого допроса. Теперь эти сведения уже не имеют грифа секретности.
- Хотите послушать записи сейчас? – «Влажные ладони».
- Нет.
- У вас есть вопросы? – «Сделанная улыбка».
- Нет.
- Значит, отказываетесь?
- Нет. Разрешите мне некоторое время, не более двух дней, провести в одной камере и подследственным, затем я сообщу вам свое решение.
- Хотите посмотреть – по зубам ли вам этот «крепкий орешек»? – «Тяжелое дыхание».
- В некотором роде.
- И понимаете, какие могут возникнуть трудности?
- Не только посмотреть.
- Но для этого нужна приемлемая легенда. Вы недооцениваете нашего коллегу, - «Влажные ладони».
- Позвольте мне самому создать легенду.
Пауза. Они принимают решение. Любопытно: понимают друг друга с полужеста, с полувзгляда и даже с полувздоха.
- Согласны, - наконец, говорит «Тяжелое дыхание». – Когда вас поместить к нашему коллеге?
- Сейчас.
Легкое удивление.
- Хорошо, - они прикинули и пришли к выводу, что ничем не рискуют.
- Хотите увидеть фотокарточку до встречи с оригиналом? – уточняет «Тяжелое дыхание».
- Нет.
- И тогда последнее, - говорит «Сделанная улыбка». - Условимся, каким способом: жестом, предметом, словом вы дадите знать, что готовы снова встретиться с нами?
- Я просто позову охрану.
Опять удивление. Что и требовалось… Мне важна их реакция.
ВТОРОЙ ШАГ
Опять идем полутемными коридорами. Затем не очень заметные двери открываются. В нужной нам комнате мне предлагают сменить костюм и выдают всё казенное.
Задаю вопрос: «Сигареты и спички?». Ответ: «Все найдете в спец.камере, если захотите». «Но я курю только…» - называю безникотиновый бренд. – «Мы знаем». «Кстати, нано-электробритва там же». Какая предупредительность!..
Опять полутемные коридоры. Лифт вниз, лифт вверх, а потом снова вниз.
Малозаметная дверь. Охрана. Один из них подает неслышный сигнал. Голос: - Все готово. Можете войти.
Вхожу. Да, камеру здесь ничто не напоминает – теле-стенка, трансформирующийся стол, изящная мебель, стенка книжная, зеркальный потолок (удобство для возвышенных мыслей и просто для размышлений?). Психологически верно: людей этой профессии жестокостью не удивишь и, тем более, не сломаешь, да и чужое мужество следует если не ценить, то, как минимум, уважать.
Человек, сказавший «войдите», полулежит в кресле с книгой в руках. Ну что ж, приступим. Одет так же, как я. Еще один маленький плюсик. Рост близок к моему. Вес тоже. Общее впечатление? Благоприятное. Пульс? Настраиваюсь: семьдесят, у меня – шестьдесят пять. Посылаю мысленный запрос: видел ли я его раньше?
Едва узрев меня, он встает. Жестом предлагает сесть за стол. Садится напротив. Спокойно произносит:
- Еще одна попытка доказать недоказуемое?
Принимает меня за эксперта или кого-то из следственных работников. Слегка удивлен, что не может меня вспомнить (с его-то профессиональной памятью!) – рядового специалиста сюда не пошлют, а крупного он должен знать.
- Точнее, установить истину, - парирую я.
- Ну-ну… - Остается только пожалеть талант и время людей, которые занимаются моей скромной персоной. Напрашивается мысль: в таком крупном деле обязательно требуется найти виновного. Без этого никак нельзя!
В его глосе слышится раздражение, но и иронии в нем больше нормы:
- Вы тоже подследственный? Как я сразу не понял. Милости просим. Рассказывайте скорее свою «легенду».
- Сожалею, но ничем оригинальным порадовать не могу.
На его физиономии удивление. Я бросил камушек, тот отскочил и траектория его начинает казаться мне понемногу все понятнее.
- Это становится занятным.
- Вы разрешите мне посмотреть телевизор? Или лучше я сначала пороюсь в книгах?
- Всего-то?! Пожалуйста! – он садится в кресло, берет свою книжку. – Кстати, не вздумайте оставлять там что-нибудь с отпечатками моих пальцев.
- Не вздумаю. У вас есть Программа передач?
- Ах, так вы пришли посмотреть вместе со мной наш макси-телек? За компанию. Как это мило! Возьмите, – он берет со стола и бросает мне программку.
Просматриваю ее. Включаю телек, подвигаю кресло, сажусь.
Мой сосед поворачивается ко мне: - Надеетесь разглядеть сигналы, адресованные мне пресловутыми двадцать пятыми кадрами? Или просто готовитесь подслушивать то, о чем я стану говорить во сне? Пустая затея! Телек меня не убаюкивает. Кстати, хочу напомнить, что каждое наше движение здесь, каждый новый звук записываются даже без помощи этого макси-телека. А может, у вас имеется желание (или спец.задание) что-то внушить мне в гипносуггестивном сне? О, Господи! На что идут деньги налогоплательщиков!..
Он демонстративно раздевается, ложится в постель, продоложая говорить: - Кстати, примите к сведению: меня пропускали через последнюю модель «Л-Джи-детектора». Кроме того, мною уже занимался лучший ученик телегипносуггестолога Кышперловского. Наверное, вам еще памятна эта фамилия?
- Да, - отвечаю я, - мне еще памятен этот главный персонаж популярных некогда теле-шоу.
- Вы наблюдаете за мной, я чувствую это. Обещаю вам не сбежать этой ночью. - И он гасит верхний свет, оставляя боковые подсветки.
Если бы он знал, если бы понял – я не строю догадок и не выдвигаю гипотез. Впрочем, в это, наверное, поверить почти невозможно: вплоть до данного момента меня абсолютно не интересовала истина. Мне пока все равно. Пока…
ТРЕТИЙ ШАГ
Где-то на грани сна я впечатываю в свой мозг первое задание – проснуться в шесть тридцать. И в этот момент подсознание выдает мне ответ на запрос: «Видел ли я его, этого своего соседа, раньше?». Перед глазами, точнее в глубине их, появляется зал, забитый до отказа. Я смотрю в зал со сцены - выступаю или сижу в Президиуме. Взгляд по лицам. Стоп! Я вижу часть лица седовласого мужчины, остальная часть закрыта сидящим впереди человеком. Да, он здорово изменился с тех пор… даже седина исчезла. Но это он… Он. Сколько прошло лет? Семнадцать… Семнадцать мгновений весны и других времен года…
Элементарная логика: если я узнал его, значит, и он может вспомнить меня. Проиграем этот вариант. Если он ни в чем не виноват, это не имеет значения. А если виноват? Тогда… Прежде всего, он поймет какая козырная карта может быть положена на стол. И у него есть только один эффективный способ побить эту карту – не отключаться… даже во сне. В таком случае мне придется сменить правила намеченной мною игры – придется действовать на подсознательном уровне. Считывая информацию с его снов. Или просто отказаться от участия в этой нелегкой игре без правил. Какие могут быть правила, если окажется, что и он способен направить мое подсознание в зону иллюзорной проекции?.. Путь, который он выбрал, я узнаю завтра. Когда сам проснусь… Если смогу проснуться…
Просыпаюсь в шесть тридать. Чувствую: он всматривается в меня. Но я все-таки проснулся! «Пришел в себя». Он не смог помешать моему возвращению! Ну что ж, и на этом спасибо! Он не смог распознать меня или… или пока не смог, не сумел выбрать одну из множества вероятностей. Или же просто ни в чем не виновен.
Так… Мой мозг выполнил главное задание: «Он – это я. Я – это он». «Вжился в другого», - как сказал бы «Влажные ладони» (даже у таких людей, как эти трое, достаточно упрощенное представление о подсознательном, что уж тогда говорить о других, далеких от психосомнологии?!).
Проверка: пульс семьдесят, множество зажимов. Непривычно ломит под левой лопаткой. Причина? Сейчас узнаем… последствия болезни… нет, скорее, чьего-то ранения, давнего. Отключаюсь. Я – это только я.
Закрываю все еще полуоткрытый «третьий глаз». Убираю завесы со зрачков. Мой «сокамерник» отворачивается. Да, он все-таки узнал меня! В его глазах нет ни тени иронии. Он понял всю меру, всю степень риска. Но либо он не виноват, либо выбрал антилогику.
- Доброе утро, - говорю я.
Он молча кивает.
В ответ улыбаюсь. Встаю. Зарядка. Он выжидает. Он весь – сжатая пружина. Предельно собран. Следит за каждым моим жестом, движением, за выражением лица. Великолепно. Лучшего для сбора штрихов нельзя было и ожидать.
Проходят полчаса. Пора. Я иду якобы к макси-телеэкрану, но у двери резко останавливаюсь, громко стучу и тут же резко поворачиваюсь к нему. Посмотрим на его реакцию. Он хочет что-то сказать, но не успевает – дверь открывается: входит часовой (или просто охранник).
- Пойдемте, - говорю я вошедшему. – Я не хочу злоупотреблять гостеприимством. – И делаю подследственному прощальный знак рукой. Тот усмехается и чуть заметно подмигивает мне: «Я узнал вас!».
ЧЕТВЕРТЫЙ ШАГ
Меня ведут обратно другим полутемным путем. А может, туда же? Гадать бессмысленно. На этот раз не предлагают принять душ и переодеться в свою одежду. Как это понимать? Появились вопросы – значит, у меня начали пошаливать нервы.
Те же трое. Смотрят вопросительно.
- Вы предлагали мне прослушать запись первого допроса. Теперь я хотел бы это сделать.
- Хорошо. – «Тяжелое дыхание». – Когда и где?
- Сейчас. В этой комнате.
Они выходят. Встаю и начинаю бродить из угла в угол. Затем сажусь в кресло у стены – это место освещено менее ярко…
Так, приготовились – начали … первая стадия: автоматическое отключение тысяч проторенных путей, ведущих сейчас не туда… Спина выпрямляется… пульс семьдесят пять… проверяю характерные мышечные зажимы – они мертвой хваткой вцепились в меня… начинает ломить под левой лопаткой… Но тут начинает звучать запись, выключается сознание. Остается только один эмоциональный фон и какая-то часть моего глубинного «Я», неусыпно и зорко следящая за тончайшими нюансами этого фона. Нюансами, недоступными ни одному прибору в мире. Она же свяжет невидимой нитью этот фон с недавно записанными в этой комнате голосами.
Лавина эмоциональных мелодий, они сочетаются и переплетаются друг с другими причудливыми узорами. Одни нарастают, другие настолько ослабевают, что их уже не удается уловить… Две темы звучат постоянно и на одном уровне: первая – уверенность, вторая – собранность, мобилизация всех рессурсов головного мозга. Эти темы мне знакомы. Итак…
Проходят минуты и неожиданно тема уверенности делает рывок – вверх. Ее аккорды становятся все более мощными, емкими, сочными. И так она звучит все время, пока голоса, записанные на лазерном диско-носителе, рождают во мне разноцветный водопад эмоциональных оттенков.
И вдруг… как взрыв гранаты – внезапно врывается страх, мощной селевой лавиной он начинает стремительно растекаться во все стороны, снося, затапливая все на своем пути. Но где-то под ней одновременно в тысячах точек возникает борьба, сопротивление этому страху. Лавина проносится. И вот уже то, что казалось безнадежно изуродованым, смятым, вырваным с корнем, начинает распрямляться и расти. Еще мгновенье – и полное впечатление, что ни взрыва, ни лавины не было, они привиделись, почудились, что все это – всего лишь тающий кошмарный мираж на ясном небе ведущей и несокрушимой темы уверенности.
Где я?.. Понятно – перестала звучать запись. Я – только я, никакая другая, чужая сущность. По-прежнему сижу в кресле. Привычно сутулюсь. Пульс – шестьдесят пять. Зажимы?.. Есть. Но только редкие и мои. Потираю колено – дурная привычка. Моя(!) дурная привычка. Ну, вот и снова стал самим собой. Только самим собой. Теперь за дело: Что меня задело? Начинаю идти по нити времени, текущему вспять, к тем двум эмоциональным всплескам, к их неумолимой логике.
Входят ОНИ. Смотрят.
- Чем порадуете? – «Сделанная улыбка».
Поднимаю голову:
- Пожалуй, большим, чем обещал, - отвечу не только на основной вопрос, который действительно интересовал вас.
- Это шутка? – «Влажные ладони».
- Ничуть.
- На такой сюрприз, признаться, мы не рассчитывали, - «Тяжелое дыхание».
- Боюсь, сюрпризов будет больше, чем вам хотелось бы.
- Итак, каков ваш ответ? – «Сделанная улыбка».
- Вы говорили, что эти документы лишь в определенном сочетании рассекречивают важнейшую тайну?
- Да… - почему-то нехотя «Тяжелое дыхание».
- Именно в определенном сочетании?
На этот раз после паузы:
- Что вы этим хотите сказать?
Не могу сдержать улыбки:
- Для людей вашей профессии ответ, скажем мягко, странный. Ну, что же, не буду вас неволить… - На мгновение останавливаюсь. Сейчас! - Утверждаю: достаточно одного документа, и я называю его шифр. – Вы понимаете – узнать ЭТО я ниоткуда не мог!..
Долгая «мхатовская пауза»…
Выношу приговор: «Да! Виновен! Подследственный знал этот, самый важный документ!».
Мучительно затягивается пауза…
Наконец «Сделанная улыбка»:
- Как вам это удалось?
- С помощью одного из основных методов, разрабатываемых нашим небольшим коллективом. Методом, в который до сих почти никто не хочет верить.
- И какой метод вы применили в данном случае? – «Влажные ладони».
- Простой: мои эмоции практичеки соответствовали эмоциям подозреваемого при воспроизведении записи допроса.
-М-да… Вот как? И всего-то?.. Дело, котрое мы пытаемся расследовать, всего лишь отличный полигон для ваших испытаний? - «Тяжелое дыхание».
- И вы только что, так быстро попали сразу в «десятку»? – «Сделанная улыбка».
- В «десятку» ли? – «Влажные ладони».
Вот оно! Сначала ставится под вопрос чистота опыта. Не ожидал, что это случится столь быстро. Впрочем, учитывая, с кем я имею дело, не стоит удивляться.
- Да, да! «В «десятку» ли? Вывод, который сделал наш уважаемый (во, как!) гость, - кивок в мою сторону, - неокончателен. Из результатов эксперимента виновность подследственного не так уж и очевидна.
- Но профессор действительно не мог знать шифр того главного документа, - «Влажные ладони».
- Конечно. Но это знали вы. Это знали мы трое. И именно мы вели первый допрос… И мы зачитывали перечень и шифры основных документов. И профессор, слушая запись допроса, слышал все наши голоса во всех эмоциональных регистрах. По интонациям, нюансам, оттенкам – называйте это как угодно – того, что говорили мы, он и определил в первую очередь важность именно этого Документа. – «Сделанная улыбка».
- Понятно. Но сейчас речь идет о другом. Соответствует ли сделанный профессором вывод реальной действительности.
- Принято, - «Тяжелое дыхание». – Не будем спешить. И вам, профессор, и нам, есть о чем подумать. Встретимся еще раз.
Вон оно как – «встретимся еще раз».
Ну что же, первый главный шаг сделан. Надо решаться на следующий. Теперь я обязан идти до конца – отступать некуда.
Подследственный явно виноват: «взрыв страха», как только был назван ТОТ документ! Но есть еще и «рывок уверенности» - он может означать единственное: один из этих троих – враг своей страны. Еще более опасный, еще более крупный враг, чем подследственный. И теперь ему нужно, теперь ему придется убирать единственного свидетеля, того, кто сумел-таки раскусить их обоих. Меня…
Смогу ли я доказать все, что открылось мне при чтении, при расшифровке сновидений подследственного?.. И нужно ли мне это?..
ОЧЕРЕДНОЙ ШАГ
Странно идти просто так по этим солнечным улицам. Где-то в другом мире остались камеры и бункеры. А тут истертая миллионами подошв и веками лестница. Площадь Республики. Забавный нонсенс в эпоху Триумвирата!
Возле ленивого фонтана парочки, утомленные последним летним солнцем.
Зайти в «Бистро» или в «Пиццерию»?..
И все-таки что-то тут не так. Тот взгляд «Тяджелого дыхания»? Или чуть видная ухмылка «Влажных ладоний»? Меня не должны были выпустить! Или же теперь им уже что-то просто не важно?
Нет, стоп! Только не расслабляться!
Внимание! Серый мужичонка в изжеванном плаще. Плащ в такую жаркую погоду? Нет. Явно не он – слишком приметен.
Женщина с милой улыбкой. Не слишком ли показная улыбка?
Впрочем, нет, понятно, что не она. Глупо. Слишком запоминающаяся внешность.
Шаг под арку. В тень. Вот оно что! Парочка на «Сузуки».
Нет-нет, ты становишься мнительным! Парочка уже унеслась.
Может быть, тот нищий в черных очках?
Было бы странным, позволь ОНИ мне ТАК просто разгуливать, разглядывая всех, окружающих…
Нищий! Ну, что же, а мы в проходной двор. И еще в один. А теперь через парадное – в узкий переулок…
Что такое?! Могу держать пари – все тот же нищий! Те же очки…. Ну не на крыльях же он?!
Выходит, путь к дому моих друзей мне отрезан? Нет, так не пойдет!..
Отключить нервы, погрузиться в себя… Теперь спокойный анализ ситуации. Меня «ведут». Пока лишь только «ведут». Тогда еще одна попытка. Впереди, за поворотом «Траттория». Несколько неторопливых шагов.
- Да-да. «Оранжад». Впрочем, можно и «Колу»… или «Пепси». Где у вас телефон?
Что за дьявол?! Почему нервничает красотка?! Отставить телефон! Сесть. Чуть ближе. Настрой. Психоэнергетическое проникновение. Нет, все-таки это не дамочка с приветливой улыбкой. Тогда отчего же напряженное чувство опасности?..
Ах, вот как! Очки маячат за окном. Только зачем так демонстративно?
Неужели им известно и о дворце с портьерой?..
Шаг в сторону. Полумрак. О, черт! Что за ящик?! Бидоны… Стеллажи… Ага, вон и окошко. Ничего, пролезем!
Под окном несколько пышных кустов. Метрах в двадцати – старинный путепровод. Славно, что удалось вспомнить.
Теперь контора Эдди совсем рядом.
Но – подстрахуемся. Опять за угол. Нет, лучше - в темное парадное. Дьявол! Перед домом – нищий! Теперь один путь – по чердакам?! Седой респектабельный джентльмен, ползающий среди паутины и голубиного помета!..
Но пусть чердаки, лишь бы не затянуть «хвост» к этому дому.
Грязные стены в нелепых рисунках и граффити. Куда ведет железная дверь? Не поддается. А если приналечь? Чудеса! Совсем рядом платная автостоянка.
Теперь – спокойно к воротам. Шаг размереный. Голову выше. Главное – исчезло свербящее чувство опасности. И уже видны эркеры дома Эдди. Успеет ли его «контора» включиться в эту оасную игру? Не напрасно ли все это?..
Черт возьми! Опять этот нищий! Все те же очки. Но стекла теперь прозрачны, а за ними… нет глаз!
Что ж, двинулись дальше, придется и вам, граждане и гражданки, поползать по чердакам.
Открыто зайти вон в тот домишко? О, простите!.. Господин Джерри здесь не проживает?.. – Еще несколько фраз. Пускай прозрачные очки зафиксируют именно этот дом.
Отойти. Затем еще раз вернуться.
Ага!... Есть легкое замешательство… Превратить его в помешательство?..
Однако впереди – глухая стена. Только что ее не было. Что же это? Отражение от какого-то излучения? Ну, с этим-то мы еще поборемся!..
Я «собираю в кулак» всю энергию. Любые излучения – только сквозь… Прошу вас, милорд «Нищенские очки»! Теперь мы с вами сыграем в нашу игру… И теперь ваша очередь паниковать. Ну как же – объект наблюдения вдруг взял и исчез. Прошел сквозь стену! Растворился! Испарился!..
Господи, но сколько же можно выдерживать это энергетическое коллапсирование?! Сколько?! Чем это они меня так мучают? Чем и зачем?!
Так долго не выдержать… Надо что-то… надо… что… Бог ты мой!.. О, Боже!..
ПРЕДПОСЛЕДНИЙ ШАГ
… Почему я здесь лежу? Что это со мной? Откуда вы, мадемуазлеь?
Мне следует лежать спокойно? Да-да… Следует… Кто и за кем?..
Как я себя чувствую? Как побывавший в микроволновой печи, но не успевший окончательно подрумяниться. Или как упавший с трапеции акробат, по которому прогулялся слон…
Перед внутренним взором вдруг странная картина: человек-факел. Он летит под куполом цирка, порхая с трапеции на трапецию. И вдруг вспыхивает, освещая собою купол. И потом подстреленной пиццей… нет, птицей рушится вниз. И маленький бассейн тянет ему навстречу объятия брызг…
Точно! Цирк Луиджи Бензано!
Но почему – именно цирк? Это иллюзии?!.. Ах, мадемуазель, значит, меня к вам принес сюда ваш брат? Да, да, не забудьте поблагодарить его.
Только зачем он это сделал? Для чего? И кто я? Акробат? Циркач? Иллюзионист? Живой факел? Но тот успевал… а я, похоже, не успел… Я сгорел… Нет, не тело мое… не руки, и не ноги… сгорела дочка богини Мнемозины - память…
Мой Боже, кто же я?! Зачем все это?!..
ПОЛУФИНАЛ НЕСПОРТИВНОЙ ХОДЬБЫ
- Итак, профессор нас может больше не волновать? – «Сделанная улыбка».
- Так точно, Шеф!
- И все было гуманно?
- Гуманнее не бывает, Шеф!
- Было трудно?
- Главной трудностью было – заставить его сделать энергетический церебральный выплеск. А дальше…
- Дальше оставалось только немного подкорректировать?
- Так точно, Шеф!
- Ну, что ж, мы – цивилизованные люди. Пусть живет.
- Так точно, Шеф! Пусть живет.
- А память… память, порою, - это уже просто непозволительная роскошь, не так ли?..
ФИНИШ
В угловом доме с эркерами почти в то же время:
- Благодарим за проделанную работу! Как себя чувствует наш друг?
- Лучше – сейчас мы восстанавливаем ему базовую память. К счастью, эти «профи», наверняка, не подозревают, что Эдди удалось-таки сделать с нее матрицу.
- Тогда уже через неделю профессор будет в строю.
- Думаю, что еще раньше.
- И это славно! Ведь, как поется теперь, «Нам память строить и жить помогает!»
- Точно - «Она, как друг, нас ведет… в никуда…», да?..
- Смотря чья…