Всех спасёт Аймрад

 

 

Ритмичные удары ногтя по деревянной столешнице глухо прокатывались по пустому бару. Нина не сводила глаз с Яна и, кажется, сама не замечала выбиваемую её пальцем чечётку. Она бросила взгляд на наручные часы и снова принялась нервно грызть губу. Кончик её бионического хвоста подрагивал из стороны в сторону. За эти дни Ян уже успел понять, что это признак беспокойства.

Мужчина прикрыл карие глаза и вдохнул пропитанный сигаретным дымом, травкой, курительными смесями и алкоголем воздух. Настоящий воздух. Уголки узких губ слегка дрогнули, а глубокая складка между тёмными бровями разгладилась. Этот запах совсем не изменился с тех пор, как они с Ниной ещё подростками подрабатывали здесь в перерывах между школой и практиками по генетике. Молодость. Они тогда мечтали стать великими генными техниками и излечить человечество от всех болезней – как наивно. Сколько лет прошло с тех пор – жизнь давно развела их по разным лодкам на реке прогресса. Он – главный техник Общества Генетических Исследований, а она – кто она в Аймрад? Связной? Техник? Нет. Её роль должна быть значительно выше, иначе, она не смогла бы убедить Совет пойти на соглашение с главным техником ОГИ. Ян снова нахмурился. Чем больше он думал о роли подруги детства в Аймрад, тем больше убеждался, что она далеко не рядовой член этой организации.

Он приоткрыл глаза и посмотрел на Нину. Мелкие морщинки на лбу и возле больших голубых глаз, вздёрнутый нос и маленькие губы – наивное личико. Она легкомысленно одевалась, а на её лице всегда было немного детское выражение. Да и хвост – какой серьёзный человек в здравом уме пойдёт на столь бессмысленную модификацию? С трудом верилось, что сидящая перед ним женщина может оказаться одним из лидеров подполья. Ян поправил прямоугольные очки и снова прикрыл глаза, отгоняя эту мысль.

Нина уловила взгляд Яна, но неправильно поняла его.

– Волнуешься? – в голосе Нины послышались беспокойные нотки.

Ян промолчал.

– Почему ещё никто не пришел? Зачем посылать за нами – я сама могла бы отвести тебя?

«Видимо, тебе не доверяют, Нина, – подумал Ян, – или это из-за нашей связи?.. Я не должен был давать слабину».

– Ничто так не раздражает, как ожидание, – стук ногтя по столешнице участился.

Ян открыл глаза и опустил ладонь на руку женщины. Её лицо немного смягчилось.

– Ян, ещё не поздно всё остановить. Если ты уйдёшь сейчас, то можно всё забыть! Мы найдём другой способ помочь Еве. Я тоже хочу её спасти не меньше твоего, ты же знаешь!

Мужчина мягко улыбнулся и слегка сжал её руку.

– Знаю. Спасибо тебе, что заботилась о сестре и маме, когда я… ушёл.

Она помотала головой.

– Мы можем постараться продвинуть её в очереди на генную терапию в клинике ОГИ.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно.

– Мы можем попробовать что-то ещё… наниты… генная терапия в другом месте.

– Надо же, ты отговариваешь меня связываться с Аймрад или мне показалось? А как же пресловутое «мы спасаем всех, а не избранных»? – шутливо сказал Ян припоминая слова Нины в их недавнем споре о противостоянии правительства и Общества Генетических Исследований с сетью подпольных клиник Аймрад.

Нина скрестила руки на груди и откинулась на спинку потёртого дивана, поджав губы.

– Вот не начинай снова, ладно? Как понадобилась помощь так ты к нам побежал, а не к святошам в ОГИ, – съязвила она.

Ян горько усмехнулся.

– Это верно. Столько лет потратить чтобы добиться поста главного техника ОГИ и выбить Еве право на общую генную терапию, но очередь не успеет до неё дойти. А я не в силах на это повлиять. Иронично.

– Я слышала, что на Шри-ланке появилась неплохая клиника. Она ещё не втянута в Аймрад и мы можем…

– Не можем, – отрезал Ян и строго посмотрел в глаза Нины, – все маломальски стоящие клиники и лаборатории подчиняются Обществу Генетических Исследований или Аймрад. Если и есть хоть что-то между, то об оснащённости там и говорить нечего. Мне же нужно лучшее оборудование, опытный врач и несколько не совсем бестолковых ассистентов, чтобы провести геннирование Еве. Если я не могу этого получить в ОГИ, то есть только одна организация, способная мне всё это предоставить – Аймрад. Здесь нечего обсуждать.

– Ты прав, – женщина виновато опустила голову и, положив хвост на колени, стала поглаживать бурый мех, – если бы не этот чертов закон!

– Если бы правительства не регулировали геннирование, то последствий никто бы не избежал.

Нина закатила глаза, но ничего не ответила.

– К тому же, вы получите от меня наши последние исследования и разработки – они не станут мне вредить.

«По крайней мере, пока не вытянут всё», – подумал Ян, но больше ничего не сказал.

 

Входная дверь громко распахнулась и в бар вошёл худой мужчина. Его хищные маслянисто-чёрные глазки обшарили пустой зал и остановились на Яне.

– Тик-так, принцесска.

Ян мысленно вздохнул: «Ну, почему из всех именно его прислали меня сопровождать?» Всегда спокойный и сдержанный, он не мог понять своей иррациональной брезгливости к этому человеку, которого встречал всего только раз на обсуждении условий сделки с Аймрад. Не выказав своего отвращения, главный техник ОГИ молча встал и направился к выходу.

– Совсем забыл, – Шура хлопнул татуированной ладонью по барной стойке, на которую опирался, и запустил руку в кожаный пиджак, – я к тебе не с сюрпризом.

Ян остановился и выжидающе посмотрел на своего провожатого. Тот расплылся в улыбке, обнажая мелкие кривые зубы. Немного помедлив, Шура достал чёрный мешок из плотной ткани и стал раскручивать его на пальце за тесьму.

«Чего-то подобного я и ожидал», – подумал Ян.

– Если его святейшество узнает куда мы едем – это может обернуться большой потерей для всего человечества, – Шура поднял подбородок и нарочито медленно почесал ногтем шею.

– Логично, – Ян кивнул и протянул руку за мешоком.

Шура замер. Ухмылка сползла с его кривых губ и его лицо почти обрело человеческие черты. Он тут же снова оскалился. По лицу разошлись складки кожи – оно снова стало звериной маской, нелепо натянутой на человеческий череп.

– О-о-о, я мотрю корона спала – наша принцесска совсем в отчаянии!

В очередной раз проигнорировав укол в свой адрес, Ян холодно сказал:

– Не люблю терять время на бессмысленные действия и разговоры. Давай мешок и пойдём.

– Вот как? Чудно! Тогда ты без споров оставишь свой нейроинт…

Ян перебил:

– Ты и правда думаешь, что я заявился к Аймрад с нейроинтерфейсом? Устройством, способным меня отследить? Поразительная глупость, – он развёл руки в сторону и поймал себя на мысли, что ему нравится видеть это глупое выражение на морде своего провожатого, – можешь обыскать.

Скривившись, Шура снова замер и даже перестал раскручивать мешок. Он медленно перевёл взгляд Яну за спину. Послышался смешок Нины.

– Птица не твоего полёта, Шура, – она забрала у коллеги мешок и стала перед Яном, – я буду рядом.

Мужчина молча кивнул, снял очки и положил в карман серого пиджака. Нина одела ему на голову мешок, стянув снизу.

– Не слишком туго?

– Порядок. Идём.

– Наворковались? – Шура относился к тому типу людей, кто патологически не мог молчать и считал, что последнее слово всегда должно оставаться за ним.

Нина взяла Яна за руку и повела за собой. Главный техник почувствовал как что-то мягкое обняло его за поясницу.

«Хвост», – догадался Ян.

Они только успели выйти из бара, а лицо Яна уже покрылось испариной. Ткань мешка была настолько плотная, что в нем было ужасно жарко и душно.

«Надеюсь, путь будет не долгим», – пожелал Ян, хоть и прекрасно понимал, что это не так.

 

***

 

– Это операционная. Мы будем работать здесь, – Нина выставила руку перед собой, приглашая войти.

Ян огляделся: просторный стерильно чистый зал. Даже поверхностного взгляда достаточно чтобы понять, что он первоклассно оборудован для проведения генных терапий. Не каждая клиника при Обществе Генетических Исследований может похвастаться таким разнообразием. Главный техник ОГИ медленно обошёл святая-святых своих главных конкурентов. Оборудование и препараты рассортированы по настенным шкафам. Ян подошёл к одному из них и заглянул внутрь – полностью забит склянками. На стенке шкафа висел терминал со списком препаратов. Ян коснулся экрана и невольно присвистнул – да, не такого ожидаешь, когда слышишь «подпольная клиника». Часть средств была столь дорога, что большинству центров геннирования и мечтать не приходилось получить что-то подобное в своё распоряжение. А здесь…

– Нравится? – Нина довольно щурилась.

– Не то слово! Это же рай генного техника. Если так оснащена каждая ваша клиника, то не представляю зачем вам я и знания ОГИ.

Нина засмеялась.

– Не каждая. Эта одна из лучших операционных.

– Одна из лучших, – Ян жадно посмотрел на подругу, – значит, есть ещё лучше?

Нина склонила голову набок и игриво провела хвостом по щеке мужчины.

– Может и так.

Она достала с полки один из пузырьков и протянула. На этикетке была только надпись «СНР-5» и серебряная бионическая рука, сжимающая спираль ДНК – эмблема Аймрад. Ян вскинул бровь.

– Что это? Никогда не слышал о подобном препарате. Это разработка Аймрад?

– Ага, в этой операционной их совсем немного – только самое нужное, но в других гораздо больше. Есть даже оснащённые только нашими разработками. Правда, там делают только биопротезирование и некоторые виды нанирования.

Нина поймала молчаливый взгляд Яна на свой хвост и засмеялась.

– Глупенький! Ты же не думал, в самом деле, что это простой бионический хвост? Даже немного обидно, – она наигранно поджала губки и хлопнула его по плечу хвостом, – я же не настолько легкомысленна, чтобы делать подобные модификации моды ради. Бионическая рука или дополнительные конечности были бы лучше. Но в моем случае… гхм… излишнее внимание нежелательно. Пришлось идти на компромисс. Представляешь меня с навороченными бионическими руками разносящую выпивку в баре… ха-ха… вот это было бы зрелище! Вопросов было бы много. А хвост – мало ли у кого какая дурость в голове? Нынче это популярно.

Нина пожала плечами.

– Да уж… хвост лучше, – хрипло сказал Ян. Он и правда думал, что эта модификация – «причуда» его подруги.

– Вот подожди, увидишь Михо – вот кто венец биопротезирования и нанирования! Когда не нужно будет больше отсиживаться в баре – обязательно сделаю что-то подобное. Долой хвосты!

Нина снова засмеялась. Ян не нашёл в себе слов, чтобы хоть что-то на это ответить и снова уставился на бутылёк в своей руке.

– Ладно, ты тут развлекайся, а у меня планёрка. Будем обсуждать свои планы на тебя, – она подмигнула и пошла прочь.

– Ах да, совсем забыла… вот, – она протянула ключ-карту и планшет, – здесь уже должен быть план твоих операций. Ключ даёт доступ к базе и оборудованию. Ясное дело, что не всё тебе доступно, но ты разберёшься. А мне и правда пора.

Нина посмотрела на часы и выскользнула из операционной. Не успела дверь за ней закрыться, как она снова показалась в проёме:

– И… лучше тебе никуда не ходить одному… ты же понимаешь…

– Не переживай. Мне есть чем себя занять, – Ян поднял пузырёк с неизвестным препаратом.

– Славно!

Ян поставил пузырёк обратно на полку, пообещав себе разобраться в применении средства и посмотрел своё расписание. Имён пациентов не было, так же как и диагнозов. В графе «ассистенты» значились несколько чисел вместо имён. Больше двадцати генных терапий за месяц – немыслимое количество для ОГИ! В Аймрад или гении своего дела, или мясники. Что ж, в любом случае, выбирать ему не приходится.

Ян был полностью поглощён исследованием операционной и совсем не заметил как в зал вошли.

– Это вы главный техник Общества Генетических Исследований?

От неожиданности Ян чуть не выронил планшет. Почему-то он почувствовал себя студентом, подсматривающим правильные ответы на экзамене, хоть никогда подобным не промышлял. Ян резко обернулся и возмущенно уставился на человека, посмевшего отвлечь его от изучения новых препаратов.

В дверях стоял коренастый, совершенно лысый мужчина в белом халате с эмблемой Аймрад. Лохматые седые брови сведены к переносице, от чего между ними залегли две глубокие складки. На щеке большая родинка, а торчащие из неё волоски видно даже на таком расстоянии. Этот человек показался Яну смутно знакомым. Немного подумав, он так и не смог вспомнить где мог его видеть. Колючий взгляд из-за круглых очков впился в техника и не отпускал.

– Я задал вопрос.

– Гм, прошу прощения, я задумался. Вы совершенно правы, это я. Ян Маркович, – он подошёл и протянул руку для пожатия, держа планшет в другой.

Мужчина не сводил глаз с Яна бесцеремонно изучая его. Руки незнакомца по-прежнему были сведены за спиной и Ян медленно опустил протянутую руку.

– Вы моложе, чем я думал.

– Мне это часто говорят, – попытался поддержать разговор Ян.

– Артур, – коротко бросил мужчина в белом халате и пошёл к лаборатории внутри операционной.

Как только Ян услышал имя, словно тумблер щёлкнул в его памяти. Он тут же понял кто перед ним – гениальный врач-генетик, бесследно пропавший восемнадцать лет тому назад.

– Профессор Шапиро? – неуверенно спросил Ян.

– Я давно не преподаю. Думаю, вам это прекрасно известно, – ответил Артур не замедляя шага.

Ян совершенно растерялся, как мальчишка, встретивший легендарного героя из сказок. В голове закрутились сотни вопросов и тем для обсуждений, но как и с чего начать он не мог определиться. Как говорится, когда не знаешь, с чего начать – начни сначала. Ян вошёл в лабораторию следом за Артуром, прочистил горло и спросил:

– Доктор Шапиро, как вы здесь оказались? Вы работаете на Аймрад? Как так вышло? Вы… – Ян осёкся, по одному… по одному вопросу за раз.

– Приблизительно так же, как и вы, – равнодушно ответил врач.

Ян нахмурился:

«Ему тоже пришлось пойти на сделку с Аймрад в попытках спасти кого-то из близких?»

Ян боялся, что его опасения окажутся верны и Совет не захочет его отпускать по завершении сделки.

– Они вас не отпускают?

– Не отпускают? – Артур гулко хохотнул и повернулся к Яну, положив руки на подлокотники кресла и скрестив пальцы в замок перед собой.

– Молодой человек, почему вы здесь?

– Моя сестра больна и ей может помочь только общая генная терапия. Через полгода ей должны сделать геннирование… у нас нет столько времени.

– Вы неправильно поняли вопрос. Я спросил «почему», а не «зачем».

Ян потёр висок.

– Есть только две организации проводящие подобные операции: ОГИ и Аймрад. Я сделал уже всё что мог, чтобы продвинуть Еву в очереди на геннирование, но этого оказалось недостаточно… остаётся Аймрад.

– Не кажется ли вам, что вы всё ещё не ответили на мой вопрос?

Артур не сводил цепкого взгляда с Яна. Тот почувствовал себя студентом, неспособным дать удовлетворительный ответ, что сильно его задело.

Доктор продолжил нравоучительным тоном:

– Вы сказали, что сделали всё. А вы, на минуточку, главный генный техник организации в которой искали помощи. Всё же вы не смогли её добиться и обратились в незаконную организацию, что без сомнения повредит вашей репутации. Не кажется ли вам, что вы мне назвали следствие, а не причину?

Ян понял к чему ведёт его профессор.

Артур испытывающе заглянул в глаза главного техника:

– Итак, почему вы здесь?

– Монополия Общества Генетических Исследований на геннирования и неспособность справиться с потоком пациентов... Большинство так и не дождётся своей очереди на терапию. Даже не так. Большинство никогда даже не сможет претендовать на геннирование: слишком высокая цена, предпочтение отдаётся в пользу пациентов с более высоким индексом выживания и успешности проведения терапии. Каждый отдельный случай должен пройти одобрение комитета по генетическим модификациям. Процесс настолько сложен и забюрократизирован, что без помощи юриста в нем не разобраться. Опять же, не все могут себе позволить его услуги. Бесплатные организации завалены заявками так, что дела там не двигаются с места годами, – Ян задумался и медленно кивнул. – Да, монополия ОГИ и закон о контроле генетического наследия. Поэтому, моя сестра не сможет вовремя получить лечение.

Артур удовлетворенно кивнул.

– Вот вы и ответили на свой вопрос. Я здесь по той же причине.

Он помолчал, глядя на Яна, словно взвешивая в голове стоит ли тот дальнейших пояснений. Затем, он медленно встал, подошёл к настенному шкафчику в операционной, достал что-то из него и, вернувшись обратно, протянул пузырёк Яну. «СНР-5» прочитал тот.

– Уже знаете что это?

Ян отрицательно помотал головой.

– Сорок лет назад, профессор Лю из института Меркина разработал метод редактирования без разрывов двухцепочечной ДНК. Все исследования показали успешность и благонадёжность этого метода. Казалось, уже тогда можно было положить конец всем генетическим заболеваниям. В том числе, и вызванным мутацией в митохондриальной ДНК, которую просто нельзя разрезать не разрушая. Прорыв для генетики и всего человечества!

Доктор Шапиро усмехнулся.

– Естественно, наверху забеспокоились и запретили применять эту технологию на людях во избежание «нежелательных последствий в будущих поколениях». Что произошло дальше вам и так прекрасно известно. Этот метод – основа современной генной терапии, но он невероятно время- и ресурсозатратный. Геннирование проводится… официально, – он снова усмехнулся, – только на взрослых, а правительство контролирует кому и как будет проведена терапия. Последствия вы видите сами. Кто успел из власть имущих уже давно переписали геном себе и своему потомству, а остальные стоят в бесконечных очередях на процедуру локального геннирования. Как сложно добиться генной терапии для всего организма вы знаете даже лучше меня.

Артур снял очки, протер их салфеткой и снова надел.

– Лет двадцать назад, профессор Чжао из пекинского университета пересмотрел работу профессора Лю и усовершенствовал метод первичного редактирования генома, значительно ускорив и упростив способ редактирования ДНК без разрывов. Суть в изменении топологии молекулы и сжатии… не важно. Вот это, – он указал на пузырёк в руках Яна, – революция в мире генетики. СНР-5 настолько упрощает и ускоряет процесс, что наверху испугались, что технология выйдет из под контроля ОГИ. И по миру пойдут толпы генетических мутантов – творения техников-самоучек. Как разгуливают любители сомнительных биомодификаций.

Доктор недовольно скривился.

– Более того, часть современного оборудования невозможно применять с этим методом. Это значит, что все центры ОГИ устареют в тот же момент, как препарат выйдет в свет. Дальнейшее развитие прозаично. Профессор Чжао внезапно ушёл из науки, а потом и вовсе пропал. Так же, как и его исследование.

– Тогда как… – Ян не успел закончить вопрос, как понял, что ответ ему известен, – Аймрад заполучили его раньше. Профессор Чжао тоже работает на Аймрад?

Доктор Шапиро не ответил, а по его лицу было непонятно верно ли предположение Яна.

– Нельзя остановить прогресс. Если нельзя получить лечение законно, а лекарство есть – люди получат его каким угодно способом. Как ты понимаешь, это большие деньги. А где деньги – там задаются вопросом как получить больше. Так сеть подпольных клиник стала ядром науки – иронично, не так ли?

– Вы слишком идеализируете роль Аймрад. Или вы напрочь забыли о всех этапах проверки препаратов, перед тем как использовать их на людях. Сомневаюсь, что в погоне за деньгами, и на этом этапе всё кристально чисто.

– Вы правы и нет. Изначально методы Аймарад и правда были на гране гуманности.

– Опыты на людях вы называете гранью гуманности?

– Сейчас такого больше нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. В любом случае, всегда есть за что упрекнуть Аймрад, при желании. Многие неспособны оплатить геннирование и, не желая влазить в долги, становятся донорами органов. Им, естественно, потом выращивают новые. Хотя, есть те, кто специально обращается к нам чтобы так получить новое сердце. Старое – в утиль, первое – на продажу, а второе навсегда останется в груди. Но соглашусь, способ неоднозначный.

– Если вы понимаете это. Знаете, что Аймрад проводит слишком опасные операции, то почему же вы пришли сюда?

– Генетика прекрасна, но коварна: она не прощает ошибок. В случае ошибки, самую страшную цену заплатят потомки. Если ты не можешь остановить процесс – возглавь его. Тогда сможешь его удержать от поворотов на кривую дорожку. Запреты никогда не работали, они только повышают цену на спрос и ухудшают условия, не более.

Ян молча прошёлся несколько раз взад-вперед по лаборатории.

– Если всё так, получается Аймрад уже давно опередила в технологиях ОГИ.

– Всё верно. Более того, они подмяли под себя все подпольное биопротезирование, вживление нанороботов, рынок органов, как это ни прискорбно, – доктор развёл руками и снова скрестил пальцы в замок, – что скажешь, моралистами их не назвать. Во главе угла верхушка ставит только прибыль.

– Но зачем тогда им я? – недоуменно спросил Ян. – Какие бы исследования сейчас не проводились в ОГИ, какие новинки бы не внедрялись – они уже морально устарели. Наши технологии идут параллельно. Не вижу смысла им соглашаться на сделку со мной и брать на себя риск, открывая двери главному технику конкурента и приближенной к правительству организации.

Артур лукаво улыбнулся, наблюдая за Яном.

– Видите ли, в Аймрад действительно стеклось много талантливых исследователей, врачей и техников… но их всегда недостаточно, – доктор испытывающе посмотрел на Яна.

Яну показалось, что у него выбили землю из под ног, в голове загудело.

«Они и правда не собираются меня отпускать?»

Ян ожидал подобного развития событий, но ожидать – это одно. А услышать прямым текстом, что он тут застрял – совсем другое.

Артур хрипло рассмеялся.

– Никто цепями вас здесь держать не будет. Может статься, что вы сами не захотите уходить. В перерывах между терапиями, вы будете обучать других техников. Вы же видели своё расписание? И лучше бы вам подготовиться – вопросы у них никогда не кончаются.

– Вы же сами профессор. Вы лучше сможете их обучить.

– Ты прав и нет. Я профессор и врач, но никогда не был генным техником – в этой области я теоретик. А теориями мало чем поможешь человеку в барокамере геннирования, – он развёл руками и повернулся к микроскопу, – лекция окончена. А сейчас лучше помоги мне подготовить материал для завтрашней терапии. И разберись со всем оборудованием и препаратами Аймрад. Неловко будет потерять первого же пациента из-за банального незнания.

 

***

 

Шла третья неделя Яна в Аймард. Все дни слились в один бесконечно долгий: получение биоматериала нового пациента, исследование, подготовка сыворотки для генной терапии, геннирование на глазах у нескольких десятков техников, лекции и снова новый пациент. Он застрял между операционной, лабораторией, своей комнатой и ничтожно маленьким, глухим двором-колодцем. Куда сбегал с Артуром курить. Даже в столовую доступа у Яна не было, чтобы он не увидел лишнего. Все его ассистенты были всегда в масках – даже при желании он их бы не узнал. Ян зашёл в свою комнату и безжизненно свалился на кровать. Он только задремал, как услышал, что дверь открылась и в комнату тихо вошли. Ян сел.

– Я разбудила тебя, прости, – Нина поставила поднос на стол и села рядом, запустив пальцы в редкие с проседью на висках волосы Яна. – Ты уже поел?

Ян помотал головой и зарылся лицом в волосы Нины. Она засмеялась.

– Как день?

– Сегодня я преступил ещё несколько законов. У меня была пациентка… точнее, она была клиентка, а пациент был в её животе. Синдром Вольфа-Хиршхорна, порок сердца и нарушение в формировании рук. Мы полностью его переписали. Я даже и представить не мог, что можно сделать что-то столь масштабное и безумное. Жаль, тебя не было, – Ян усмехнулся, – я сегодня занимался самым страшным делом техника – евгеникой. Помимо прочего, мать мальчика заказала отредактировать ген роста. Какая ерунда.

Ян шумно выдохнул.

– Устал?

Ян неопределённо промычал. Нина снова погладила его по голове.

– Тебе нужно поесть и немного поспать.

Ян снова неопределённо промычал.

– И что всё это значит? Отказываешься говорить?

Ян кивнул, глубже зарылся в волосы Нины и с шумом вдохнул аромат.

– Я говорил, что твои волосы пахнут сигаретным дымом и фруктами.

– Это самое милое, что ты мне когда-либо говорил. Этот тошнотворный запах курева ни как не вытравить из волос.

– А мне нравится.

– Нравится?

– Нравится. Это настоящий запах, – он снова с шумом втянул воздух, – таких запахов больше нет нигде в городах. Только вот в таких почти музейных барах. Везде пахнет цветами, бамбуковыми лесами и горной свежестью – тошно.

– Вот в баре – тошно, там же дышишь не воздухом, а дымом сигарет и курительных смесей. Что в этом настоящего?

– То и настоящее. Этот дым настоящий..Он хранит историю, а не эти синтетические стерильные в своей памяти благоухания. Только подобные бары и остались островками настоящего в этом море чистоты, вылизанности и искусственности.

– Что-то тебя на философию сегодня потянуло, – усмехнулась Нина.

– Есть немного. Помнишь, как мы ещё подростками подрабатывали в баре? Запах там был таким же. Он и теперь в твоих волосах – в них история.

– Вот как? – Нина помолчала и ласково улыбнулась, – конечно помню… а ты знал, что я уже тогда была в тебя влюблена?

– Не задумывался об этом, – честно признался Ян, – у меня тогда в голове кроме цепочек ДНК ничего не было.

– А что сейчас в твоей голове?

– Цепочки ДНК Евы.

– Думаешь, сможешь её вылечить?

– Однозначно, – кивнул мужчина.

Задумавшись, Нина гладила Яна по голове и спине.

– Глупо вышло: ты бросил всё, чтобы выучиться, пробиться в ОГИ и выбить возможность для Евы общего геннирования… и вот ты снова здесь. Если бы мы только могли знать наперёд – тебе бы не пришлось бросить маму и Еву тогда. Ты был бы рядом, когда умирала твоя мама… знаешь, она очень хотела тебя увидеть и очень радовалась, что тебя взяли в институт при ОГИ. Еве тебя не хватало…

Ян молчал. Он не знал что на это ответить.

Да, он оставил мать и сестру, когда узнал, что Ева унаследовала болезнь матери. У него не было возможности спасти обоих и он выбрал сестру. Он всю жизнь потратил, чтобы вырвать её из лап нескольких примитивных мутаций в ДНК. Ян закрыл глаза и прошептал:

– Спасибо. Спасибо, что всё это время была с ними. Спасибо, что присматривала за Евой, пока я не смог забрать её к себе. Спасибо, что похоронила маму за меня…

– Конечно, – Нина поцеловала его в висок.

– Ты не думала, что будешь делать дальше?

– О чем ты?

– Про Аймрад. Ты и дальше хочешь оставаться с ними? Не думала уйти?

– Нет, не вижу альтернативы… Я не всегда одобряю их методы, но всё же мы действительно спасаем людей. Спасаем больше людей, чем Общество Генетических Исследований. Спасаем тех, за кого они никогда не возьмутся… Почему ты спрашиваешь?

– Нет, ничего… Было интересно, – тихо ответил Ян. – Который час?

Нина посмотрела на часы:

– Пять минут шестого.

– Скоро начнётся, – Ян поднялся и включил экран.

– Что начнётся?

– Концерт.

Он вернулся на кровать и лёг, положив голову Нине на колени.

На экране показалась сцена с оркестром и роялем в центре. Над сценой красовалась переливающаяся голограмма: «Благотворительный концерт Уолтера Маккинзи». Ведущий с лучезарной улыбкой на лице развернул помпезную вступительную речь. Под звуки аплодисментов он представил самого Маккинзи. Мужчина неопределённого возраста с пшеничными волосами встал и вежливо улыбаясь поприветствовал публику.

Ян хмыкнул. Маккинзи один из богатейших людей планеты, старейший человек и один из первых кому провели общее геннирование до того, как правительство стало регулировать этот процесс. Покровителю музыки было больше сотни лет, но выглядел не на много старше Яна. Очевидно, что без особых модификаций не обошлось.

Ведущий представил оркестр, дирижёра и пригласил выйти на сцену пианистку – Еву Маркович. Под аплодисменты на сцену выплыла невесомая фигура девушки в тёмно-синем платье, от чего кожа казалась ещё более бледной и прозрачной. Камера показала крупным планом её худое лицо, с залёгшими под горящими глазами тенями. Ева широко улыбнулась и поклонилась приветствуя зрителей. Она села за рояль. Её руки вспорхнули над чёрным и белым – инструмент взорвался бурей звуков. Невозможно было поверить, что настолько хрупкое создание способно породить такую мощь, полную страстей.

– Она стала красавицей.

Ян расплылся в улыбке.

– Она всегда ей была… и всегда будет.

Концерт почти окончился, как в дверь громко постучали.

– Принцесска, я знаю что ты там. Сейчас же выползай, – послышался из-за двери гнусавый голос Шуры.

Ян закрыл глаза – только не он. За всё это время Шура стал ему поперек горла: он везде тенью следовал за главным техником и не сводил с него глаз. Ян даже начал подозревать, что он и правда не человек. Должен же он хоть когда-то спать, есть, в туалет ходить в конце-то концов! Но нет. Где бы не оказался Ян – чувствовал на себе взгляд этих маленьких маслянисто-чёрных глаз. От этого взгляда по всему телу растекалось неприятное липкое чувство и хотелось умыться. Спасением стал тот самый глухой двор три-на-три, куда они с Шапиро ходили курить. Шура старался не попадаться на глаза врачу и Ян этим пользовался.

– Открой дверь или я её выломаю!

Послышался глухой удар, видимо, ноги.

– Я спрошу, что ему нужно, – Нина поднялась на локте.

– Не нужно – я сам, – Ян открыл дверь и его надзиратель тут же влетел внутрь.

– Шевелись! Тебя пациент ждёт.

– Какой пациент? У меня на сегодня всё.

– Срочный! Вали сам или я приволоку тебя силой.

– Это ты-то? – Ян сверху вниз посмотрел на Шуру, от чего тот взбесился и в гневе залился краской. Глаза злобно заблестели. Ян насладился зрелищем, но проверять способности Шуры не собирался – явно не за красивые глаза его здесь держат. – В операционной?

И не дожидаясь ответа, отодвинув наблюдателя в сторону, пошёл по уже привычному маршруту.

Там творилась непривычная суматоха. Техник зашёл в помещение для дезинфекции и спросил что происходит.

– Доктор Маркович, у нас срочный пациент, – подскочивший ассистент принялся обрабатывать руки и одежду техника, второй ассистент начал натягивать на Яна халат.

– Да подожди ты, – отмахнулся Ян, – какой такой срочный пациент? Мы генной терапией занимаемся, а не оказанием первой помощи.

– Прямой приказ начальства. Доктор Маркович, пожалуйста, поторопитесь! – взмолился второй ассистент.

Шумно выдохнув, Ян позволил себя подготовить и вошёл в операционную. Да, ему не показалось. Сейчас и правда здесь было больше людей в масках и халатах, чем обычно. Один из них вводил что-то пациенту, лежащему в барокамере геннирования. Наниты, как понял Ян и тут же нахмурился.

– Какого чёрта тут происходит?

Он подошёл к раскрытой камере и сразу всё понял. Там лежал мальчишка. Правая часть его лица была залита кровью, тело билось в судорогах, а изо рта шла пена.

– Да введите же ему фелбамат! – проревел Артур.

– Только что ввели.

– Наниты в крови, начинаю запуск, – буднично произнёс неизвестный голос, – с чего мне начать?

– Блокируй приступ, остальное на поддержку сердца и лёгких.

– Понял.

– Что у нас, – подошёл к доктору Шапиро Ян.

– Синдром Леннокса–Гасто, опухоль пинеальной области мозга, болезнь куру… – монотонно тараторил Артур список, пока его руки плясали над бьющимся в припадке телом. – Хизока и Матео в лаборатории. Занимаются сывороткой. Помоги им.

– Вы собираетесь провести геннирование? Какое геннирование? Его вначале стабилизировать нужно, а потом уже терапией заниматься.

– Делай, что говорят! – рявкнул Артур.

– В такие сроки невозможно подготовить сыворотку – слишком велик шанс что-то упустить. И что спасать? Да вы посмотрите. Это просто трата препарата! Вы этого ещё не видите, но он уже труп, – не унимался Ян.

Его крайне возмущало, что в таких условиях не удастся выполнить свою работу качественно. В случае геннирования лучше никак, нежели неидеально.

К удивлению Яна, доктор Шапиро не только не внял доводам, но и схватив его за грудки, прошипел:

– Не смей называть моего пациента трупом! Пока бьётся сердце – он мой. Сыворотку! – Артур с силой оттолкнул главного техника и вернулся к своему маленькому пациенту.

Ян не стал спорить. Потёр ушибленное место. Расправил испачканный кровью халат и направился в лабораторию, где два его ассистента уже работали над сывороткой геннирования для совершенно безнадёжного пациента. Он молча подошёл к экрану и, бегло пробежав по расшифровке генома несчастного, покачал головой. Всё ещё хуже, чем он себе представлял. В обычных условиях, подготовить сыворотку занимает от нескольких часов до дней. Сейчас времени нет совсем.

– Что у вас? – не дожидаясь ответа, он посмотрел на экран синтеза сыворотки и с удивлением обнаружил, что она почти готова. – Что это значит?

– Мы использовали за основу один из препаратов Аймрад. Вы с ним ещё не работали, – сильно шепелявя ответил первый ассистент.

– Не было времени на полный синтез повреждённых участков, а при его анамнезе нет уверенности, что пациент дождётся, когда действие СНР-5 достигнет ощутимого эффекта. Поэтому, мы использовали шаблоны ДНК и заменили ими повреждённые участки – они хорошо прижились и репликация проходит успешно…

– Шаблоны? – Удивился Ян.

– Шаблоны снипов и участков ДНК. В ОГИ их не используют? – ассистент удивлённо прошепелявил.

– Конечно используют, но не для создания сыворотки. Иначе, нужно хранить шаблоны для каждой возможной мутации. Это невозможно, – оба ассистента молча уставились на Яна, – вы же не хотите сказать, что в Аймрад вы храните столько…

Он не закончил и потрясенно замолчал.

– Это очень ускоряет процесс, – кивнул второй.

– И в случае экстренных пациентов только так можно успеть создать сыворотку, – подтвердил шепелявый.

Ян погрузился в свои мысли. Его помощь пока не будет готова сыворотка не потребуется. Как далеко ушли Аймрад в редактировании генов? Он снова вспомнил свою сегодняшнюю клиентку и маленького пациента в её утробе, которому они почти полностью переписали геном и даже запустили процесс формирования нормальных рук. По меркам ОГИ, немыслимая операция, за гранью врачебной этики. По меркам правительства – евгеника. С точки зрения самого ещё-не-человека – право на полноценную, здоровую жизнь и здоровых детей. Где кроется эта самая грань, которую нельзя переступать? Где та грань, где следует остановиться в редактировании? Всегда можно сделать немного лучше, ещё совершеннее, ещё долговечнее, выносливее и надёжнее. Где заканчивается терапия и начинается «пластика» генома?

Ян дождался сигнала, известившего о готовности сыворотки, взял пробу и запустил тщательный анализ. Нельзя принимать на веру материал, приготовленный не тобой, тем более сомнительными методами. Скрупулёзный анализ показал, что препарат безупречен. Ян одобрительно хмыкнул и, смерив долгим взглядом двух молодых техников, вернулся в операционный зал. Он вставил пузырёк с сывороткой в канал подачи барокамеры и отогнав всех остальных, опустил крышку. Техник посмотрел на монитор. Показатели были слабыми – пациент умирал. Взглянув сквозь иллюминатор барокамеры он увидел, что тело парнишки уже не трясло в припадке, а кровь остановилась.

– Выровнять давление… где наниты?

– Высылаю карту и показатели, – спокойно произнёс всё тот же незнакомый голос из-за маски.

– Состояние? – Ян поправил очки и пробежался по карте тела пациента. Белые паутинки показывали зоны скопления активных нанитов. Техник невольно шумно выдохнул, – он скорее мёртв, чем жив… Давайте вернём его.

– Да, – послышался звонкий голос Нины.

Ян поднял глаза. Она стояла с другой стороны капсулы. Меха на её хвосте уже не было и гибкий металлический жгут уже подключился к системе манипуляторов барокамеры геннирования. Техник обрадовался, что Нина рядом. Точность введения препарата при помощи её биопротеза значительно превосходила набитую руку лучшего техника ОГИ.

– Возьми мозг. Начнём с опухоли, ты… с нанитами, – обратился Ян к неизвестному, контролирующему работу нанороботов.

– 307, – равнодушно ответил тот.

– 307, мне нужно подсветить опухоль, ввести радионуклиды и катализатор сыворотки.

– Ты хочешь прижечь опухоль, – удивился доктор Шапиро.

– Слишком большая и из-за травмы мозг сильно повреждён. Я не могу переписывать раковые клетки, наращивать поврежденные участки мозга и проводить общую терапию одновременно. Придётся рискнуть.

– 307, доставь наниты к опухоли и переключайся снова на сердце и лёгкие. Нина сделает всё остальное.

Ян ни на секунду не останавливаясь раздавал указания и контролировал процесс введения сыворотки в тело пациента. Отслеживал его состояние и регулировал процессы репликации. От сильного напряжения вены на его лбу вздулись и выступили капельки пота. Техник так сильно прижался лицом к окулярам капсулы, что края впились глубоко в кожу, но Ян не чувствовал боли.

Когда он оторвал лицо от окуляров, то на лбу и скулах были бардовые кровоподтёки. Главный техник снял очки и протёр рукавом халата покрасневшие глаза. На переносице были продавлены два ярких пятна от впившихся в переносицу очков.

– Всё, – он надел очки и посмотрел на показатели парнишки – всё ещё слабые, но терминальная стадия миновала. Состояние стабилизировалось. – Кажется, мы только что сделали невозможное.

Ян довольно улыбнулся под маской и обвёл взглядом всех этих людей в халатах. Только усталые глаза довольно поблескивали в прорезях между масками и шапочками. За смотровым окном комнаты для дезинфекции за Яном не мигая наблюдал Шура. Его лицо казалось более недовольным и звериным, нежели обычно. Ян так устал, от двух сложнейших геннирований за один день, что у него совсем не осталось сил на отвращение и злость по отношению к этому человеку. Ян раздал последние указания и зашёл в лабораторию, следом последовали Нина и доктор Шапиро.

– Думаешь он выживет? – спросила Нина.

– Спорный вопрос. Сейчас он относительно стабилен. Насколько можно быть стабильным в его состоянии. Если он переживёт этот день, то когда очнётся, он будет уже новым человеком. Буквально. Что думаете? – обратился Ян к врачу.

– Недоволен, – отрезал Артур.

Ответ заставил Яна нахмуриться. Он ожидал какого угодно ответа, но не такого.

– Недовольны? Мы только что вытащили этот почти труп из могилы и заставили стать полноценным человеком.

– Недоволен вашим отношением к пациенту. Пока есть мозговая активность – нужно спасать.

Ян не ответил, он и сам не верил, что удастся стабилизировать мальчишку.

– Может, вы и правы. В любом случае, я слишком устал, чтобы спорить. Мне ещё проводить разбор полётов с ассистентами, – Ян закрыл глаза и размял шею, – это может подождать до завтра?

Ответа он не успел получить из операционной послышался резкий писк приборов. Трое бросились к барокамере.

Все приборы будто посходили с ума. Состояние пациента ухудшалось с такой скоростью, что как они ни пытались хоть немного замедлить этот процесс, ничего не срабатывало – мальчишка ушёл в пике.

Поверх ровного писка прибора Ян как сквозь сон услышал голос одного из своих ассистентов:

– Время смерти 3:17.

– Что произошло… как это случилось… он был стабилен.

Ян не мог поверить в произошедшее. Более шести часов они боролись за жизнь этого мальчишки. Они вытянули его из могилы. Более того, подарили ему здоровое, полноценное будущее. Ему осталось только придти в себя и наслаждаться новой жизнью. И тут на его глазах, эта обновлённая жизнь сгорела за считанные минуты.

– Я хочу знать в чем дело!

Он лично дотошно проверял записи показателей пациента. Вот же: они плавно ползут вверх, выходят на плато… Резкий скачек и спуск? Ян нахмурился и вцепился в монитор… как… как если ввести слишком большую дозу СНР-5 и катализатора. Слишком быстрая репликация высасывает всю энергию из клеток, сжигая организм. Как это возможно? Мы применяли их только на опухоли. Передозировки не могло быть. Сердце Яна бешено колотилось. Не может же… Он медленно обвёл взглядом операционную и его глаза наткнулись на силуэт за смотровым окном. Шура медленно стягивал перчатки. Рядом лежал сброшенные халат и маска. Его губы растянулись в зверином оскале и он склонил голову набок, будто кивая. Внутри Яна всё похолодело и словно что-то оборвалось. Слова были излишни. Этот мальчик никогда не должен был выбраться из этой операционной. Он нужен был только чтобы ещё глубже увязать Яна.

– Мразь! – Ян кинулся к Шуре, – ты убил его! Ты его убил!!!

– Держите его, – проревел Артур с совершенно серым лицом. На лбу пульсировала вздувшаяся вена.

Сразу несколько недоумевающих ассистентов схватили Яна и повали его на колени. Ян не унимался, пытаясь вырваться и добраться до этой твари, но сил его не хватало. Он рвался и кричал, не сводя взгляда с этого звероподобного лица. Сыпал проклятиями и представлял, как навсегда сотрёт оскал с этой человеческой маски. Шура с ухмылкой наблюдал за происходящим и, заскучав, ушёл. Впервые оставив наблюдение за Яном.

Когда Ян пришёл в себя, он обнаружил, что всё ещё сидит на полу уже опустевшей операционной. Его обнимала и гладила по голове Нина, приговаривая, что в произошедшем не было его вины и он всё сделал правильно.

Ян молча сорвал маску. Он отстранил плачущую Нину. Встал и пошёл проч из операционной.

– Ян, – в голосе Нины слышалась мольба.

– Я пойду с ним, – тихо ответил Артур и последовал за техником.

Ян вышел во двор-колодец и обшарил свои карманы в поисках сигарет. Артур молча протянул пачку и зажигалку. Дрожащими руками мужчина вытянул одну из сигает и попытался прикурить, что ему никак не удавалось.

– Давай я, – доктор вынул из трясущихся пальцев зажигалку. Выбил огонёк и поднёс его к сигарете во рту Яна. Тот прикурил и сильно затянулся. Из глаз побежали слезы, но он этого не заметил.

Артур снова заговорил, пытаясь утешить Яна.

– Потерять первого пациента всегда сложно.

Ян злобно зыркнул на врача. И зажав сигарету зубами процедил чеканя каждое слово:

– Я не потерял пациента. Я его воскресил. Дал ему будущее. Это не потерял пациента. Это убийство!

Доктор Шапиро сжал кулаки. Его глаза гневно блеснули в темноте двора. Он со свистом процедил воздух сквозь плотно сжатые зубы, пытаясь взять себя в руки.

– Ты сделал невозможное – твоей вины нет.

– Нет? – медленно произнёс Ян. – Этот парнишка умер из-за меня. Только из-за меня. Если бы Аймрад не хотела испачкать мои руки в крови, через месяц он бы вышел из клиники совсем новым человеком и прожил бы долгую и здоровую жизнь. Жизнь, которую я ему отвоевал. – Ян затянулся и медленно выпустил дым через нос, закрыв ладонью глаза. – Я должен был догадаться, что к этому всё идёт. Я должен был понять, что им будет мало заставить меня преступить все законы, регулирующие геннирование и врачебную этику. Я должен был понять, что они захотят повесить на меня смерть пациента от врачебной ошибки. Тогда… тогда… этого бы никогда не произошло. Он был бы жив. Мы столько боролись и превзошли себя – ради чего?

– Думаю, они считали так же как и ты, что он безнадёжен. Никто не ожидал, что ты сможешь его вытянуть…

Артур сел рядом.

– К нам иногда попадают такие пациенты. Говорить с их родственниками о бессмысленности геннирования бесполезно. Мы делаем всё возможное, но почти всегда таких пациентов, очевидно, не удаётся спасти… Но пытаться всегда стоит. Мы спасаем не столько пациентов, сколько их близких. Они получают уверенность, что сделали всё возможное… Тяжесть вины и бессилия перекладывается на наши плечи. Ян, мы не убийцы…

– Вы – нет… но убийцы здесь есть, – Ян отшвырнул окурок, – зачем вы остановили меня?

Лицо врача исказилось болью.

– Не связывайся с ним. Этот человек не из тех, кто прощает обиды. Я сам бы с радостью его придушил, – Артур выставил перед собой руки с расставленными пальцами.

– И сделали бы доброе дело, – Ян направился в свою комнату.

Ещё неделя… Ещё неделя и он подарит время и силы своей сестре. Неделя – и он уйдёт подальше из этого извращённого рая без норм и морали.

 

***

 

Прошло два дня. Нина вошла в лабораторию, где за компьютером сидел Артур.

– Хм, Нина, хорошо, что зашла. Не видела Яна? Я хотел с ним обсудить пациента.

– Я думала он здесь. Я тоже его ищу.

– Странно, я думал он с тобой.

– Он… после того случая, мне кажется, он избегает меня. Он так и не пришел в себя, – Нина опустила глаза.

– Дай ему время. Это всегда сложно пережить, – доктор Шапиро с отеческой лаской посмотрел на Нину и покачал головой, – но дело не ждёт. Мне и правда есть что обсудить с ним.

– Думаю, он у себя.

– Я думал, вы жили вместе, – искренне удивился Артур.

Нина смутилась.

– Так оно и было… до всего этого. Потом он замкнулся и не пускал меня к себе.

– Это пройдёт, не переживай, – Артур положил руку на плечо женщины, – отведи меня к нему.

 

Нина постучала в дверь.

– Ян, здесь Артур. Он хочет обсудить с тобой вашего следующего пациента.

Ответа нет.

– Это срочно.

– Может, он в душе или спит? – предположил доктор.

Нина пожала плечами.

– Можешь открыть?

– Да, но…

– Когда дело касается работы он всегда отбрасывает условности, так что не разозлиться.

– Вы правы…

Она приложила ключ-карту и открыла дверь. В комнате было совершенно тихо и вещи были сложены как обычно. Дверь в душевую открыта – никого.

– Если он не здесь и не в лаборатории, то где же он?

Она ещё раз окинула взглядом комнату и её глаза округлились.

На столе лежал планшет. На включённом экране красовалась фотография бледной девушки с горящими глазами и широкой улыбкой и мужчины неопределённого возраста. Заголовок гласил: «Крестный отец классической музыки спасает гениальную пианистку от неизлечимой болезни!»

Нина почувствовала, как из её груди выбили весь воздух.

– Он… он… ушёл… – она не могла поверить, но это был очевидный факт.

– Он получил то, что хотел… Не думаю, что после случившегося он бы остался.