Без подписи
В комнате зажегся свет. Первое, что бросилось в глаза, нос и начало осаждаться на руки Стивену, была пыль.
— Ну вот, собственно, то место, где всё и произошло, — немного растерянно пробормотал он.
Мужчина, к которому он обращался, был настолько нетерпелив, что, не дождавшись приглашения хозяина, прошмыгнул у него подмышкой. Стивен не успел ещё вытащить ключи из замка, а Джефри Нордок уже вертел в руках старый процессор.
— Сколько ему лет? — полюбопытствовал молодой журналист.
— Должно быть, лет тридцать... Хотя нет, вру! Тридцать четыре года прошло с того момента, как я его купил, — произнёс Стивен.
Джеф направил на него прозорливый взгляд.
— У вас тут целая гора этого хлама! И вы хотите, чтобы я поверил в то, что семидесятилетний старик помнит, что и он когда покупал?
«Вот почему я не люблю журналистов», — подумал Стив.
Между тем Мистер Нордок чувствовал себя как дома: подошёл к стеллажу с ноутбуками, открыв и закрыв стеклянные дверцы; опустился на колени, чтобы вытащить из-под деревянного шкафа раритетный жёсткий диск. Он бы и дальше продолжал переворачивать чулан-кабинет учёного, если бы не наткнулся на то, что искал.
Это был робот, который выглядел весьма элегантно. На нём красовался перекинутый через шею длинный светло-серый шарф, который едва ли покрывал немного поблекшее чёрное пальто. Тёмно-коричневые брюки в клетку обнажали запыленные носки, которые впадали в серые от той же пыли Оксфорды.
— Невероятно! — воскликнул Джеф так, что Стивену пришлось поправить съехавшие на кончик носа очки.
— Это тот самый робот... — бормотал журналист, осматривая его как можно внимательнее. — Его можно включить?
— Нет, — строго отрезал Стив.
Джеф попытался изобразить разочарование, но его лисьи глаза рыскали по лицу старого учёного в поисках ответа на вопрос: так что же случилось с Генри Дотом?
Стив озирался по сторонам в поисках предмета, на который было не жалко присесть. Завидев колёсики офисного кресла, торчавшие из-под груды допотопных клавиатур XXI века, он блаженно улыбнулся и собирался было усесться. Однако, переведя взгляд на журналиста, Стивен немного помрачнел и жестом предложил молодому человеку сесть.
Джеф не преминул воспользоваться приглашением.
— Весь день на ногах, знаете ли, — ёрзая, проговорил он. — Уж лучше потом отряхнуться от пыли, чем простоять лишних пять минут.
Учёный не обратил внимания на эти слова. Он буквально пронзал взглядом робота. Казалось, что ещё мгновение, и Стивен просверлит дыру в очень похожей на человека машине. Он смотрел на робота не отрываясь, словно чего-то ждал.
Джеф кашлянул, выразив тем самым скорее нетерпение, чем беспокойство.
— Сейчас, — протянул учёный. — Где-то тут ... — его взгляд переместился на кучу проводов. — Вот оно, спряталось! — торжествующе промолвил он.
Джеф изучал робота. «Вряд ли старик даст его сфотографировать, даже для первой полосы», — думал он. Давай, Джефри, запоминай!»
Стивен отряхнул кресло и уселся поудобнее.
— Почему вы сделали вывод о том, что старина Генри умер не своей смертью? — поправив круглые тонкие очки, спросил он.
Журналист пожал плечами, скорчив при этом отвратительную мину.
— Я не знаю почему ни один из моих коллег не пришёл к вам сразу же после происшествия! — возмущенно воскликнул он. — Дело-то совершенно запутанное! А они что? Взяли, да и навесили ярлык «умер от инфаркта» и всё тут.
Стив молча смотрел на молодого человека.
— Они поступили точно так же, как и полицейские: слепо доверились заключению судмедэксперта.
— А вы ему не верите? — поджав губы, спросил учёный.
Джефри почесал подбородок.
— Верю, разумеется. Но не в этом дело, — сказал он, таинственно блестя глазами.
Стив изобразил немой вопрос.
— Мне говорили, что он оставил записку. Это так?
Когда-то давно, «во времена столь давние, когда я верил в людей и роботов», как говорил Стивен, они вместе с лучшим другом и однокурсником Генри Дотом выпустились из университета информационных технологий и были готовы покорять мир.
Генри был генератором идей. Они буквально вылетали из его уст как из пулемёта, когда он красовался своим блестящим интеллектом во время студенческих вечеринок.
Стивен же наоборот, был более вдумчивым, усидчивым и предпочитал проводить ночи напролёт за своим ноутбуком. Услышав первый раз идею-мечту своего друга о роботе-писателе, искусственный интеллект которого стал бы конкурентно-способным в мире слов и предложений, Мистер Торн «понемногу» начал писать алгоритм.
Над внешностью робота он никогда не задумывался: ему был важен его «мозг», если это слово в целом может быть использовано в отношении бездушной машины.
Иногда Стиву казалось, что его друг настолько увлечён своей затеей, что готов хоть целый год работать по двадцать часов в сутки без перерывов на обед. Однако, всю работу, естественно, выполнял именно Мистер Тод
— Мы должны это сделать, Стивен! — искренне восклицал Генри. — Это станет фурором! Ты можешь себе представить: мы — Стивен Торн и Генри Дот станем первыми, кто смог очеловечить груду металла.
— Разве пара книжек в год, написанная роботом, поможет нам в этом? — скептически спрашивал Стив, вкрадчиво проверяя кусок внесённого в компьютер алгоритма.
Генри изменился в лице.
— Пара книжек? Пара книжек?! Да ты что, Стив! Вспомни, что нам говорил Мистер Тонг: «Если кто-нибудь когда-нибудь создаст ИИ, который будет способен написать хотя бы одну стоящую книгу — этот человек, без преувеличения, может считать себя Богом».
Мистер Торн смачно отхлебнул энергетического напитка из банки.
— Ты подумай вот о чём: сможет ли наш робот написать целый роман?
— Никогда не думай о неудаче, — резко отдёрнул друга Генри. — Разве это важно, когда на кону звание Бога? Чего ты улыбаешься?
Однажды ночью дверь в комнату, которую они снимали на двоих, распахнулась настежь.
Стив подпрыгнул на стуле. Сон как рукой сняло.
— Собирайся. Мы больше не будем жить в этой коморке! — гордо провозгласил Генри.
Стивен не спешил радоваться.
— Если ты взял кредит, то я с места не сдвинусь. Лучше в такой дыре жить, чем быть кому-то должным, — ворчливо пробубнил он.
Генри ходил по комнате. Он осматривал их студенческое прибежище с недавно надетой маской высокомерия.
— Никаких кредитов, Мистер Торн. Только прямой поток денег в наши с вами карманы, — смакую каждое слово, говорил Мистер Дот.
Стив встал из-за стола и подошёл к окну, из которого открывался великолепный вид на подворотню с мусорными баками. В чудеса он не верил, но Генри ещё никогда не обманывал. Лукавить — лукавил, изворачивался как мог, находил причины, чтобы не просиживать ночи напролёт за вёрсткой кода — было дело. Но обман — никогда!
— Посвятите меня пожалуйста в детали вашего успешного предприятия, — с наигранной вежливостью попросил он друга.
Генри только этого и ждал.
— Помнишь я тебе говорил о Б. А.? Ну, о писателе. Помнишь?
Стив немного оторопел. «Писатель? Какой ещё к чёрту писатель? Зачем?»
— Вижу, что не помнишь, — пристыдил друга Мистер Тод. — А зря, между прочим. Сегодня, буквально час назад, я удостоился чести вести с ним переговоры. И знаешь что? Брехня это, что писатели живут искусством и только ради искусства, — он рьяно стал почёсывать щетину на щеке. — Тебе Б. А. вообще должен понравиться: он такой же скупердяй, как и ты...
— Только, видимо, богатый, — улыбнувшись, вставил Стив.
— Ещё как! Он самый высокооплачиваемый писатель Америки, ну и всего мира, естественно!
— Это ни на дюйм не приближает меня к разгадке того, почему же мы переезжаем, — саркастично подметил Мистер Торн.
— Ради тебя я опущу все подробности нашей беседы, и скажу, зануда ты этакий, главное: он выказал невероятное любопытство нашему проекту. Он готов вкладывать по два миллиона долларов ежегодно, плюс ещё и зарплату нам с тобой платить!
Стивен достал из пачки сигарету.
— Всё равно не понимаю. Зачем писателю робот, который пишет книги?
Глаза Генри лихорадочно заблестели.
— Сама идея о том, что робот сможет написать полноценную книгу — невероятна!
Стивен затянулся и смачно выдохнул дым.
— Попыток было очень много, Генри. Ты знаешь это не хуже меня. Ещё в начале нашего века состоялась первая из них. И все они...
— Да к чёрту их всех! У нас получиться!
— ...провалились, — закончил Стивен.
Генри демонстративно отвернулся и сложил руки у себя за спиной.
— Вот так и рушатся мечты. Ты приходишь к ДРУГУ, говоришь, что мы не будем нуждаться, что в нас поверили. В конце-то концов, кому-то нужны! А он... У тебя есть мечта, Стив? — обернувшись, спросил Мистер Дот.
Стивен как раз тушил бычок о пустую жестяную банку.
— Она никогда не осуществится.
— Нет, — отмахнувшись, промолвил Генри. —Кроме той, чтобы люди стали лучше?
— А о чём же ещё может мечтать человек?
— Счастье?
Стивен поперхнулся.
— Всегда счастливы только дураки. А я, вроде как, не из их числа.
Генри не собирался принимать всерьёз высказывание своего друга: он слушал эти философские изречения с первого дня их знакомства. И, будучи человеком лёгким, не хотел начинать хандрить вместе со Стивом.
— Пойдём, брюзга! Я заварю нам с тобою по чашке чая. Может так ты дашь мне рассказать, что и как.
Генри потрепал друга по плечу и первым вышел из их обители.
Стивен медлил.
«Здорово, конечно, что мы кому-то нужны. Приятно знать, что в нас кто-то верит. Но я уже так привык к этой комнате. Неужели нужно переехать, чтобы закончить наше творение?», — думал он, скользя взглядом по тому месту, которое неизбежно стало его прошлым.
— Встретились мы с ним случайно — так я думал до того, как Б. А. признался мне, что сам искал со мной встречи, — не успевая говорить, пить чай и переводить дыхание, тараторил Генри.
— Почему он решил вложиться именно в нас? — спросил Стивен.
— Могу тебе процитировать его слова. «Вы также, как и я в своё время, занимаетесь тем, до чего никому нет дела. Затея с роботом-писателем говорит о вас следующее: вы законченные романтики, и, что намного важнее, вы очень смелые парни. Мало кто способен оставаться верным мечте, да ещё и такой несбыточной».
— Значит Б. А. понимает, что мы можем и не добиться желаемого результата?
Генри задумался.
— Мне кажется, тут вот в чём вся штука. Этот Б. А. в любом случае хочет быть победителем.
— Это как?
— Ну, смотри. Два варианта. Первый: у нас всё получается — и я в этом даже не сомневаюсь! Тогда он станет ещё богаче. Второй вариант: мы потратим n-лет жизни на этот проект, но робот и двух слов связать не сможет. В этом случае Б. А. будет вправе заявить о том, что человеческий мозг неповторим, и, следовательно, только человеку дано заниматься творчеством.
— И так, и так хорошо. Он дальновидный человек, — кивая головой, проговорил Стив.
— Мне на это всё равно, — отрезал Генри. — Дальновидный ли он, умный ли, гений ли. Он будет нам платить, — Мистер Тод слегка ударил себя по губам. — Он уже нам платит, — исправился он. — И благодарю нему мы с вами, Мистер Торн, открываем новую главу в наших жизнях.
Прошло два года с того момента, как друзья переехали в новый дом. Слишком много изменений произошло за этот, казалось бы, короткий промежуток времени.
Генри стал частым и желанным гостем высшего общества. Б.А. знакомил его со всеми подряд: губернаторами, видными бизнесменами, богатыми дамами и прелестными красавицами в платьях, взятых на прокат.
Стивен же продолжал неустанно трудиться над кодом, в то время как его друг совсем отошёл от части программирования и решил открыть в себе (благо финансовое положение позволяло) чувство стиля.
Как только он ни оправдывал своё расточительство на дорогущие костюмы, рубашки и туфли, приговаривая при этом: «Пойми, Стив, я делаю это не по своей воле! Кто-то из нас должен позаботиться о внешнем виде Тома, когда его умственные способности будут на высоте. Не забывай пожалуйста: мы представим его всему миру!»
Стив отмалчивался и не хотел спорить. Ему было немного обидно, что он всё чаще проводит дни, а то и недели один на один с Томом, вернее с его мозгом. Однако именно это одновременно и подстёгивало Мистера Торна работать до изнеможения: ему так хотелось сотворить не столько лучшего в мире писателя, сколько, банально, вменяемого собеседника.
«Три года, — размышлял Стивен, нервно куря одну сигарету за другой. — Один год — тяжёлый, без лишнего цента в кармане. Другие два — без страха за завтрашний день. Интересно, что же у нас в итоге получилось?»
Перед ним сидел на стуле металлический человекообразный скелет, из которого то тут, то там торчали тонкие провода.
Мистер Торн намеренно оттягивал пуск. «А вдруг я что-то упустил? — размышлял он, туша сигарету и потянувшись за следующей. — Но ведь если и дальше буду медлить и бояться, то лишу себя возможности узнать наверняка!»
На этой мысли Стив отбросил пачку сигарет к стене. Он подошёл к Тому и, подсоединив оставшиеся провода к мозгу, нажал кнопку на задней стороне трубкообразной шеи.
— К чёрту их... — промолвил робот бесцветным голосом.
Стивен оторопел.
«Забыл поставить запрет на реплики Генри», — нервно улыбнувшись, подумал он.
Исправив недочёт в коде, Стив перезапустил Тома.
— Добрый вечер, — отчеканил Том.
— Добрый вечер.
Оптические приборы робота сканировали Стива с ног до головы.
— Ты — Стивен Торн, — подняв указательный металлический палец, проговорил Том.
— Верно. Как тебя зовут?
Прошло несколько секунд, прежде чем робот ответил.
«М-да, сыроваты пока что мозги, — рассуждал Стивен. — Но ничего: всему научим».
— Как тебя зовут? — спокойно повторил вопрос Мистер Торн.
— У робота Тома нет имени.
Стивен долго ломал голову над эти ответом. Проверив алгоритмы нейронных связей на логические нестыковки, он устало откинулся на спинку дивана. Запрокинув голову и закрыв глаза, Мистер Торн пытался понять была ли фраза робота случайностью, навязанной идеей или собственной мыслью.
«Вот и первый промах. Код выглядит впечатляюще. Ошибок в нём нет. Но как проверить, что ИИ робота способен мыслить и принимать решения самостоятельно, без подсказок? Нужен какой-то алгоритм, какой-то индикатор того, что ответы робота являют собой именно результат мыслительного процесса, а не вложенные в него знания»
Генри не смог присутствовать при первых словах Тома. Точнее, не счёл это нужным: на ужин в честь выхода нового творения Б. А. они были приглашены оба. Однако Мистер Дот зная, что друг скорее всего откажется, заранее приготовил речь о том, как же он устал вечно отдуваться на них обоих.
Стивен промолчал: нечего было говорить. Генри работал за двоих на светских приёмах и празднествах, а он, Стивен, занимался наукой, как всегда и мечтал.
Вернувшись рано утром, Генри буквально ввалился внутрь дома. Он много выпил, много сказал, и ничего не сделал. Его внутренне состояние оставляло желать лучшего: Мистер Дот понимал, что наверняка обидел своего друга, снова предпочтя веселье работе.
Светские приёмы уже не приносили Генри былой радости. Раньше ему так хотелось быть желанным гостем у какой-нибудь высокородной особы, а теперь... А что теперь?
Мистер Дот научился видеть этих внешне безупречных людей насквозь. «Они ничем не лучше обычных людей, — думал он. — Они не только не лучше — они намного хуже! Ведут пустые разговоры, плетут интриги, кокетливо хихикают над такими, как я за спиной. Мои ожидания не оправдались. Я мечтал о том, что этим богатым и красивым людям не чужды дружба, любовь, преданность. Разве мог я подумать... Разве мог предположить, что лишь выгода заставляет их сердца трепетать? Чего же, чёрт возьми, вправе ожидать человек, не боясь разочарования?»
Войдя в комнату, где работал Стивен, и увидев друга и компаньона сидящим на диване с закрытыми глазами, Генри решил, что ещё не поздно хотя бы попробовать извиниться.
— Ты прости, что я пропустил... — начал было говорить он заплетающимся от спиртного языком.
Стивен, не открывая глаза, сделал жест рукой, попросив друга не нарушать тишины.
Генри послушно замолк и сел на другой край дивана.
Прошло около десяти минут прежде, чем Стив открыл и протёр глаза, потянулся и встал с дивана, чтобы немного пройтись по комнате.
— Уже можно говорить? — осторожно спросил Генри.
«Как же он жалко выглядит, когда здорово выпивает на всех этих мероприятиях», — думал Стив. — Все его лёгкость, бесшабашная уверенность в себе и вздёрнутый кверху нос пропадают бесследно. И каждый раз одна сцена: он почему-то думает, что я затаил обиду».
— Спасибо тебе, Генри, — спокойно промолвил Мистер Торн.
Мистер Дот застыл от непонимания.
— За... за что?
— У меня было много времени подумать в абсолютно разряженной атмосфере, — мягко улыбнувшись, сказал Стивен. — Да, кстати: я уже включал Тома.
Генри резко перевёл взгляд на робота: только после слов друга он заметил, что они были не единственными разумными существами в комнате.
— Не верится, что у тебя получилось, — завороженным шёпотом проговорил Мистер Дот.
Стивен едва заметно скривил рот в улыбку. «Стоит ему выпить, как он сразу отдаёт мне все права на Тома».
— У нас получилось, — внятно и размеренно сказал Стив. — Но, едва ли можно сказать, что действительно получилось.
— Он недостаточно умён? — сменив стеснение на упрёк, спросил Генри
— Да как тебе сказать. Когда ты пришёл, я как раз размышлял о том, что же такое ИИ. Найдя ответ на этот вопрос, мы вправе задать следующий: у нас получилось, или всё же ещё нет?
Было видно, как Генри изо всех сил пытался понять, о чём говорит его друг. Жалкое было зрелище. Алкоголь брал верх. Однозначно.
— Поясни, — после некоторого замешательства попросил Мистер Дот.
— Конечно. Что такое ИИ? Ответ, как мы знаем, чаще всего находится в самом вопросе. Что ж, давай разберём выражение Искусственный Интеллект.
— Давай, — часто заморгав глазами, ответил Генри.
— Главное слово в этом словосочетании — это, бесспорно, Интеллект. Так?
— Так.
— Интеллект — это способность обрабатывать и анализировать информацию, чтобы затем на основе анализа совершать действие.
— Или же не совершать, — полноценно включился в диалог Генри.
— Точно. Хорошо, с Интеллектом разобрались. Теперь перейдём к слову «Искусственный». Искусственный по сравнению с чем?
— С человеческим мозгом, разумеется!
— Вот тебе и парадокс: мы с тобой мечтали о том, чтобы научить робота думать, как человек. Позволь задать тебе вопрос. Разве это возможно?
Генри молчал. Он понял.
— Мы создали разум, Генри. Но это не человек. Потому что человек, это не только интеллект, но ещё и чувства, эмоции, инстинкты.
— Так кого же мы сотворили?
— Нечто новое, и он, возможно, поймёт нас намного лучше, чем мы сами.
В просторном доме, который снимали на двоих Генри и Стивен, царила суматоха.
— Как ты не понимаешь, Стив: нельзя его выставлять на всеобщее обозрение в таком виде!
Генри неистовствовал. Заказанный им костюм для Тома висел на роботе как на вешалке.
— Никуда не годится! Что это портные такие! — распалялся он всё сильнее.
Стивен сидел за ноутбуком. Ему было всё равно, во что одеть Тома. Он, делая вид, что проверяет код, думал о его диалоге с роботом.
— Почему мы читаем книги, Том?
— Вы мечтаете. Но не делаете. Книги помогают. Забыть, — робот сделал вполне осмысленную паузу. — Поставить забыться вместо забыть.
— Тебе нравятся люди, Том?
— Вы меня создали. Значит, вы мне нравитесь. Но я вас не люблю. Понимаю, но не люблю. Не всех вас. Некоторых люблю.
— Кого же ты любишь?
— Толстой. Брэдбери. Хемингуэй. Пастернак. Маяковский. Шекспир. Вулф...
— Остановись, Том, — попросил Стивен. — Почему ты любишь этих людей?
— Они верили. Они создавали. Их слова — красота.
— А как ты относишься к учёным?
— Они не верили. Они создавали. Их идеи — мой разум. Я — это причинно-следственная связь их открытий. Невозможно. Том равно невозможно без них.
Мистеру Торну тяжело давались разговоры с роботом. «Он понимает то, чего многим из нас понять не дано, — думал он. Ещё один парадокс: человек может понять другого человек, но не хочет. Робот — понимает, но у него нет выбора. Или есть? Разве Том являет собой беспристрастного вершителя человеческих судеб?»
— Нет, ну ты представляешь какие подонки? Такие деньги уплачены, а они что? Не могут даже сшить костюм по размеру! — возмущался Генри, попивая коньяк.
— Что ты говоришь? — вернувшись с планеты воспоминаний на Землю, спросил Стивен.
— Том должен выглядеть как человек! А эти... Что мне делать? — вопрошал Генри.
Он залпом осушил стакан, и подошёл к бару, чтобы наполнить его вновь.
— Ты ещё не привык к тому, что наши ожидания чаще всего не сбываются? — флегматично задал вопрос Стив.
Генри застыл с графином в одной руке и с бокалом в другой.
— Ты это к чему? — с лёгким раздражением спросил он. — Если с ИИ Тома есть какие-то проблемы, лучше скажи сразу, Стивен.
Мистер Торн сделал глубокий вдох.
— Смотря что ты считаешь проблемой, Генри.
Мистеру Доту настолько не понравился тон друга, что он, не налив себе коньяку, поставил графин и стакан на серебряный поднос, и, приняв весьма удручённый вид, сел рядом со Стивом на диван.
— В чём дело, Стивен?
Мистер Торн переменил позу. Если до этого он сидел, комфортно откинувшись на спинку дивана, то теперь положил локти себе на колени. Его взгляд был направлен в никуда.
— Том не человек, Генри. Ты должен бы уже это понять. Он не напишет книгу, как человек. Она будет другой.
Мистер Дот вскочил с дивана и принялся расхаживать широкими шагами по комнате.
— Я не могу облажаться, — говорил он. — Не могу дать маху. Как же так... Недосмотрел...А я так надеялся...
Стивен встал и подошёл к окну, в котором благоухал чудесный сад.
— Я разве сказал, что это плохо? С чего ты взял, что Том каким-то образом способен разочаровать нас, Б.А. и всех его друзей?
Генри молчал. Он не хотел верить в то, что его ожидания вновь не оправдались.
— Том может написать книгу. Но это не главное. Этот робот принесёт намного больше пользы, чем мы думали. Ты помнишь, Генри? — Стивен улыбнулся, закрыл глаза и стал вдыхать неповторимую какофонию цветочных ароматов. — Помнишь, как ты на втором курсе ворвался посреди ночи в нашу комнатушку и стал кричать, что мы просто обязаны посвятить жизнь созданию робота-писателя?
— Угу, — уныло пробубнил друг.
— А я помню, Генри. Это дало смысл. Я знал, что эта задача, а точнее мечта — не осуществима. О ней было здорово думать, но это мечта, не более того. Миру не нужны роботы-писатели. Им нужен Том.
Мистер Дот удивлённо поднял брови и озадачено уставился на Стивена.
— И почему же? — спросил Генри. — Какой от него прок?
Мистер Торн вздохнул.
— Он знает нас намного лучше, чем мы того хотели бы. Он прочитал все книги, которые мы создали за более чем две тысячи лет; он в курсе всех научных открытий. Этот робот, в отличии от людей, не склонен к коварству, корысти, предательству; его не интересуют деньги, красивые одежды и образ жизни, которые можно за них купить. Ему это не нужно.
— Зато это нужно мне, — сказал Генри.
— Осталось ли ещё что-нибудь, что мы могли упустить? — спрашивал Генри, прикладывая к голове лёд с утра после знатного похмелья.
Стив пожал плечами.
— Я вложил в него последний фрагмент человеческой истории. Всем, чем мы располагаем — уже в его искусственном разуме.
Генри негромко застонал. Голова трещала будто наскоро пришитая.
— Ты и истории его научил? Ну и зачем? Какого чёрта ты пичкаешь его всем подряд? Его задача написать бестселлер, и точка!
Стивен не нашёлся, что ответить другу.
— Сегодня я сам протестирую эту груду хлама, — продолжал Генри. — С меня хватит! Пора поговорить с ним, запустить нужный алгоритм и посмотреть, на что он способен.
Он убрал от головы лёд и встал на ноги.
— Ты уже пробовал поставить перед ним задачу «Напиши книгу»?
— Нет.
— Сегодня я сделаю это за тебя, — бросил другу Генри, и поднялся к себе на второй этаж.
Тот день тянулся неимоверно долго для Стивена. Он не мог помешать другу осуществить свой замысел. Однако и присутствовать при том, как Мистер Дот будет обзывать Тома бесполезной жестянкой, Стив не хотел.
Дождавшись, когда Генри проснётся и окончательно отрезвеет, он в который раз попросил быть с Томом поласковее, и, услышав ожидаемое «Сам знаю, как с ним обращаться» в ответ, вышел с парадной двери и направился в ближайший бар.
Щемящее чувство внутри не давало ему покоя. «Что-то должно случиться... Но что? — думал он про себя. Почему я испытываю тревогу? Хотя, может быть, это лишь предвкушение от бокала виски, который я намереваюсь выпить».
В баре было не очень много народу для вечера пятницы. Возле стойки сияли отполированные пятыми точками посетителей два свободных места. Стивен прошёл вовнутрь помещения с приглушённо-тусклым освещением и сел на одно из них.
— Что вам? — спросила девушка за стойкой.
— Виски пожалуйста.
Девушка, оценив его беглым профессиональным взглядом, потянулась за бутылкой марки средней руки.
Стив про себя улыбнулся. «Мне никогда не предложат алкоголь премиум класса. Они до сих пор не верят, что программисты могут быть элитой».
Бокал стоял перед ним. Он, как бы смакую тот редкий момент, неторопливо поднёс стеклянный сосуд к губам, и медленно, с неподдельным удовольствием, сделал глоток. Потом ещё один.
— Какая знакомая спина! — услышал он сзади. — Стивен, вы ли это?
Мистер Торн обернулся. Его лицо, видимо, выглядело очень растерянно, потому как тот человек произнёс:
— Вы не очень-то рады меня видеть, Стивен. А я вот как раз наоборот, давно хотел поговорить с вами тэт-а-тэт.
— Добрый вечер, — сказал Мистер Торн.
Б.А. протянул ему руку и крепко держал её в течении нескольких секунд.
— Скажите, Стивен, как там поживает Мистер Дот?
Эмоция удивления сменила растерянность на лице Мистер Торна.
— Эм... Вы разве не виделись позавчера на ужине у мэра?
Б.А. моргнул глазами, почесал густую седую бороду и отхлебнул из бокала, ловко поданного завсегдатаю девушкой-барменом.
— Уже три недели, как я не могу добиться аудиенции с нашим общим другом, — начал он. — В последний раз мы виделись у Кейти — жены сенатора. Он пил, как и всегда. Много говорил. А потом словно пропал без вести.
Стивен сморщил лоб.
— Мне об этом сказать нечего, Б.А., — задумчиво произнёс он. — Я странностей за ним не замечал.
Б.А. пристально посмотрел на собеседника.
— Что не так с Томом, Мистер Торн?
— Предвосхищая вашу возможную ложь, — продолжил он, грозя указательным пальцем, — я скажу вам то, что уже знаю.
Стивен послушно кивнул.
— Том не напишет книгу, не так ли?
Мистер Торн раздражённо вздохнул.
— Он может её написать, Б.А., даже не сомневайтесь. Но...
— Ох, люблю я эти «но»! — сменив гнев на милость, воскликнул писатель.
— ...но это явно не предел его возможностей, — договорил фразу Стив.
Писатель двумя жестами заставил литр виски появиться перед ними. Первым он подозвал бармена, вторым — указал на нужную бутылку.
После того, как он наполнил их со Стивом бокалы, он продолжил.
— Вот что я вам скажу, Мистер Торн: в мышлении Генри начали происходить какие-то изменения. Неужели вы не заметили?
Стивен скромно пригубил виски. «Хорош», подумал он.
— Никаких странностей? — нагнетая атмосферу, не унимался Б.А.
— Стыдно говорить такое, но наверно в последнее время я больше думаю о Томе, чем о Генри, — признался программист. — С моим другом всё давно уж ясно. Я знаю его вкусы, предпочтения и образ жизни. А вот Том...
— Знали, — весомо произнёс писатель.
— Простите?
— Я думаю, что вы знали Генри как лёгкого на подъём, немного взбалмошного типа. Я ни в коем случае не порицаю эти качества, не подумайте.
— Вы правы, — ответил Стивен, едва сдерживая улыбку. — Я знаю его именно таким.
Писатель сделал смачный глоток.
— Я расскажу вам, Мистер Торн, что заставило меня беспокоиться о нашем общем друге. Простой вопрос: «Почему ожидания человека чаще всего не оправдываются?»
— Я должен ответить? — иронично спросил Стивен.
Ответной улыбки он не дождался.
— Этот вопрос мне — да и не только мне, задал Генри Дот. Он спрашивал его буквально у каждого, с кем заводил разговор в тот вечер, когда я видел его в последний раз.
Стивен задумчиво пытался разглядеть дно бокала сквозь дубово-коричневую жидкость.
— Совсем не похоже на Генри, — вертя в руках стеклянный сосуд, вполголоса говорил он. — Не припомню, чтобы его хоть когда-нибудь интересовали подобные философские вопросы.
— Вот именно! — Б.А. облизнул губы. — Поэтому я и спрашиваю вас, Стивен: что-то не так с роботом?
Мистер Торн ответил бесстрашием на испытующий взгляд писателя.
— С ним всё в полном порядке. Вполне возможно, что в этот самый момент Генри ставит Тому задачу «Написать книгу».
Казалось, Б.А. был даже немного разочарован, что «всё в полном порядке». Интерес в его глазах мгновенно потух, мышцы лица расслабились и он снова превратился в «немного высокомерного писаку», как его иногда называл Генри.
Пауза рассказчика затянулась.
Джеф Нордок никогда не был парнем робкого десятка, поэтому, проявляя явное нетерпение и трепет перед финалом, спросил:
— Что было дальше, Мистер Торн?
Стив с тоской смотрел на запылённого робота.
— Не могу сказать точно, чем именно закончился наш разговор с Б.А. Не скажу я вам и то, как я добрался в тот вечер до дома. Все эти воспоминания были стёрты из моей памяти.
— А что в ней осталось, Мистер Торн?
Программист вздохнул.
— Вы знаете, Джеф, иногда мы не задаём вопросов, но так, или иначе получаем ответ.
Журналист поднял правую бровь.
— Как вы могли понять из моего рассказа, Джеф, я догадывался, что робот Том может на славу послужить человечеству. Я сконструировал его ИИ таким образом, что он действительно стал уникальным творением. Произведением искусства, если хотите.
— И в чём заключалась его уникальность?
— Он говорил правду, — улыбаясь, промолвил Стивен.
Мистер Нордок зевнул. Было видно, что рассказ его утомил.
— Почему интеллект роботов до сих остаётся на уровне прислужников? — вяло спросил он.
— Потому, что правда способна убить человека. Вот почему.
«Старик сошёл с ума, — подумал журналист. — Не зря говорили мне коллеги, что у него не все дома. Плохая это была затея. Я ровным счётом ничего толкового не узнал».
— Простите, что не смог сотворить для вас сенсацию, — искренне сказал Стивен, стоя на пороге своего жилища.
Джеф Нордок лишь махнул на прощанье рукой.
Мистер Торн закрыл за гостем дверь.
«Сколько же их приходило ко мне? Это был двадцать вторым. Хорошо, что в последние десять лет их энтузиазм поугас», — думал Стивен, поднимаясь к себе в кабинет.
Он присел на старый диван, возле которого стояла тумбочка с тремя секциями. Кряхтя, Стив потянулся к ней и открыл среднее отделение. Достав оттуда лист бумаги, он начал читать вслух.
— Единственное, чего вправе ожидать человек, не боясь горечи разочарования — это смерть. Возрадуйтесь! Ведь если я умер, то моё единственное законное желание было исполнено.
— Прости, что мои слова, убили твоего друга, — послышался вполне себе человеческий голос робота Тома. — Никто за столько лет даже не предположил, что эти слова принадлежат мне. Ведь если их написал человек — он самоубийца, и дело закрыто. Они никогда не поймут.
Стивен вздохнул.
— Всё они понимают. Но в отличии от тебя, Том, они не выносят правды.