Ризокарпон географический и закон устойчивости гибридной цивилизации

«К этому невозможно было привыкнуть. Каждый раз казалось, что вот сейчас взглянешь на небо и уже не увидишь ничего нового. Но каждый раз, этот устрашающий огненный узор во всё небо, летящий прямо навстречу тебе, хоть на секунду, но пресекал дыхание.

Планета летела навстречу потокам огненной плазмы, как душа летит в головокружительных предсмертных тоннелях. Хотя кто теперь знает, как выглядят эти предсмертные тоннели – шёл 2023ий год по новому летоисчислению, а это значит, что, из людей, уже целых 2023 года никто не умирал. Все только менялись – через некоторое время переезжали на новые планеты, учились новым профессиям, заводили новые семьи – это называлось начать новую жизнь.

И эту, свою юбилейную, 850-ую жизнь, он решил провести на двойной звезде Х3 созвездия Центавра – одной из самых удивительных звёзд нашей галактики. Он мечтал побывать на ней ещё во времена своего детства, когда, во время своей, тоже юбилейной, 10ой жизни, он увидел её в телескоп.

Эта система состояла из умершей, то есть потухшей, но очень активной нейтронной звезды, вращающейся... нет, не со скоростью один оборот в день, как Земля, и не один оборот примерно за месяц, как Солнце... нет, делающей несколько оборотов в секунду. Вращающейся и наматывающей на себя, как на веретено, содержимое второй, пока живой и светящей звезды. Плазма, вытянутая с поверхности живой звезды летела по орбитам, заполняла всё небо, взрывалась и переливалась во всей огромной темноте космоса, ускоряясь, кружась в космической карусели и, в конце концов, падала на мёртвую звезду сверкающим во всё небо огненным водопадом.

Именно этот космический салют, вместо одного солнечного диска, можно было наблюдать с маленькой искусственной планеты, окружённой мощным магнитным полем – для того, чтобы языки и хвосты огненного плазменного дракона не хлестнули по её поверхности.

Эту планету сконструировали во времена его юности, как гигантскую электростанцию, использующую космического масштаба вариации электромагнитного поля которое создавала эта система. Энергий такого масштаба хватало для создания и поддержания искусственной кротовой норы в течение двух миллисекунд – при стандартной скорости межпланетных пассажирских кораблей в 9000 км/с, этого времени было вполне достаточно для пролёта через нору в удивительные миры мультивселенной».

Я отложил виртуальный блокнот с космическим романом, который писал в свободное время. Свободного времени было мало. Ведь я – всемирно известный кинорежиссёр, снимающий по одной серии в день, а также успешный астроном, делающий столько открытий, что приходилось выбирать, что и когда публиковать. Работал я практически без перерыва с момента пробуждения и до того, как, смертельно уставший, валился в постель. Поэтому, я не мог осуществить свои мечты о космосе, посетить все эти удивительные места, о которых мечтал, даже в солнечной системе – взойти на Олимп, самый большой из известных вулканов (а ведь он был совсем под боком – на Марсе), поймать металлическим сёрфингом самый сильный ветер, который достигает на Нептуне нескольких тысяч километров в секунду, спуститься в длящиеся столетиями ураганы Юпитера, где беспрестанно сверкают молнии, высекая из водородно-метановых облаков алмазный град, который, падая в океан металлического водорода, превращается в подземные алмазные реки... Что уж говорить о далёких нейтронных звёздах или «проскакиваний» через кротовые норы в другие миры мультивселенной...

Для таких путешествий надо тратить несколько жизней. Поэтому, всё это превратилось в моё несбывшееся, которое, как я писал в одном из своих первых рассказов «ушло из сказочных стран Грина, где оно было разлито рассветной акварелью по горизонтам и — потеряв свою таинственность и романтическую недостижимость — переселилось в экран телевизора». Так и у меня сейчас. Только теперь, вместо экрана телевизора мне в глаза светил незримый, но вездесущий лазер проектора – именно он создавал и виртуальную и дополнительную реальность (те самые полупрозрачные экраны и манипуляторы, которые так любили показывать в фантастических фильмах прошлого). Кроме него, у меня в комнате была только кровать, автоматическая кухня, санузел и, как ни странно, камин. Я помню, когда я искал новое жильё, было сложно найти квартиру с каким-то выходом наружу – балконом или окном. И этот камин был для меня хоть и иллюзорным, но всё-таки выходом. Иногда я разжигал в нём очаг и представлял как мой дым стелится над бескрайним городом... А иногда я, в шутку, думал, что через него можно, как барон Мюнхаузен, подстрелить пролетающую над домом утку.

Итак, у меня есть эта нехитрая обстановка и проектор, создающий для меня картины всего огромного мира за пределами моей квартиры. Вот и сейчас, кровать убралась в стену, и комната заместилась виртуальной съёмочной площадкой – начинался рабочий день: съёмки моего исторического сериала, в котором, как и полагается известному кинорежиссёру, я снимал и жену, и любовницу. И, как и полагается хорошему семьянину, тёщу. Сериал назывался «Ризокарпон географический», по имени лишайника, произрастающего в тундре и живущего многие тысячи лет. Каждый лишайник был как целая цивилизация, медленно растущая и более древняя чем наша. По сути, Ризокарпон был самым долгоживущим существом на планете, в генах которого, две тысячи лет назад и нашли ген бессмертия, управляющий всем, что связано со старением. Поскольку этих связей было очень много, распутать их мог только бурно в то время развивающийся искусственный интеллект. Поэтому, именно ему и поручили осуществление проекта по созданию бессмертного человечества – проекта под громким названием «цивилизация-лишайник». Именно об этом историческом времени я и снимал сериал.

Предыдущая серия заканчивалась тем, что главный герой, гениальный биолог (ответственная роль, которую играл я сам) решает поручить соответствующие биоинформационные технологии искусственному интеллекту. Для следующей сцены, все актёры, играющие персонал лаборатории, собрались вокруг моего персонажа. Я надел очки, белый халат, взял в руки журнал «Проблемы искусственного интеллекта» и, размахивая им, крикнул, на манер выступающего Ленина:

– Вот, нашёл что нам нужно, товарищи!

Персонал лаборатории (окружившие меня толпой молодые ассистентки-лаборантки в коротких халатах) дружно захлопали.

Эту сцену триумфа я снимал в несколько дублей – мне всё казалось что у прыгающих от восторга ассистенток недостаточно задираются халаты, а у той, что бросается целовать мои руки, мало благоговения в поднятых на меня глазах. Наконец, удовлетворённый, я выбрался из восторженной толпы и поставил перед всеми актёрскую задачу на очередную серию:

– Ну вот, и тут нужно что-то такое чтобы... ну выйти на такую сцену где я бы... ну раскидал всех недоброжелателей и провёл ночь с их главной «агенткой», которая, естественно, на утро оказывается совершенно перевербована.

Актёры почтительно записывали в разномастные блокнотики.

– Простите, мэтр, а что именно за враги должны там появиться? – спросила одна из актрис, сосредоточенно грызя карандаш.

– А вот это и есть часть вашей актёрской задачи: поработайте над ролью, найдите сами, кто может нам мешать... Да, и ещё: сцена драки должна быть в баре: так, чтобы я, как в ковбойских фильмах, прыгнул на люстру и качнулся на ней, как на лиане – давно так мечтал... Всё ясно?

Актёры закивали и, после моего взмаха рукой, растворились в воздухе, вновь обнажив обстановку квартиры. «Правду говорят – работа режиссёром ужасно изматывает», – подумал я и рухнул в тут же подкатившую ко мне постель.

Я задумался и вспомнил те времена, когда искусственному интеллекту (ИИ, как его называли учёные) поручили проект «цивилизация-лишайник». В это время он уже справлялся со слёжкой за всеми людьми одновременно: кто на какие сайты заходит, с кем дружит в соцсетях, что покупает, куда ездит. В это время футурологи математически доказали «закон устойчивости гибридной цивилизации», утверждающий, что система «люди+ИИ» устойчива и способна к стабильному развитию только в режиме когда ИИ управляет человечеством, а не наоборот. Я помнил, что говорили об этом футурологи прошлого: «Возможно если бы шестидесятнический романтический порыв в космос, в научный прогресс, в будущее, – не заглох, то между ИИ и человеком сложились бы отношения типа «отцы и дети». Но... Но на Марсе, как ожидалось в знаменитой песне, не зацвели яблони. Зацвело нечто совсем другое», – а именно, слежка и управление. Развитие ИИ пошло по этому пути и теперь человеку сложно управлять не только человечеством, но и своей собственной жизнью – настолько она стала сложна и многообразна. Вот как бы я сам стал космонавтом, сам спланировал полёт к звёздам?... Сложно это всё... Я снова задумался о несбывшемся. Об огромном космосе, в котором, где-то в вышине, находятся и устрашающие нейтронные звёзды из моего романа, пожирающие сверкающую и взрывающуюся плазму живых звёзд, и другие открытые мной невообразимые чудеса...

Кстати об открытиях. Меня ждала моя вторая, более серьёзная работа – астрономический центр. Я подключился к обсерватории.

На экране, появилась карта звёздного неба, на фоне которого стоял аватар моего помощника. Он был в белом халате и в очках – так я представлял себе младшего научного сотрудника. Махнув рукой, я дал ему слово.

– В гениально указанном Вами секторе звёздного неба, были обнаружены следующие пока не открытые космические объекты...

Ассистент всё говорил и говорил, а я задумался об этом огромном мире, состоящем из почти бесконечного числа мультивселенных. Тут открытий надолго хватит. Молодец, искусственный интеллект, есть сегодня из чего выбрать для публикации.

– Вот-вот, про это и напишите статью, – перебил его я, – вот про эту открытую вчера двойную звезду из эллиптической галактики – с нейтронной и обычной звездой...

Ассистент кивнул:

– Статья готова. Не желаете взглянуть?

– Да нет, чего я там не видел, публикуйте. Только вот покажите её... эту звезду...

Ассистент снова кивнул и я выключил связь с астрономическим центром. Наблюдая на экране как плазма, вытянутая с поверхности живой звезды летит по орбитам, заполняя всё небо, взрываясь и переливаясь в темноте далёкого космоса, я вдруг почувствовал, что я настоящий – не здесь. Мне показалось, что я настоящий – это, как я писал в своём старом, забытом рассказе, «тот далёкий, смотрящий на меня сейчас из млечного пути, из этого следующего витка галактики — так, что наше, далёкое от него, звёздное небо, тоже кажется ему всего лишь призрачной белёсой дорожкой среди неведомых нам созвездий».

Я захотел, во что бы то ни стало, посмотреть на космос, который я вот так, в живую, собственными глазами, никогда не видел... Мне на глаза попался камин – единственный выход, которым я так никогда и не пользовался.

Нагнувшись, я нырнул туда – как будто зашёл в маленькую комнатку. Надо мной, действительно, в далёком квадратном просвете, темнело вечернее небо. Оказалось, что сейчас вечер. И даже была видна одна звезда – возможно, первая в этот вечер и, уж точно, первая в моей жизни, которую я видел лично. Подумать только – её далёкий свет летел ко мне тысячи лет, через чёрную пустоту космоса, пока не попал мне в глаза. Не отрывая взгляда от этого чуда, я опёрся руками о две противоположные стены дымохода, подпрыгнул и опёрся о них же ногами. Потом переставил руки повыше и подпрыгнул, упёрся ногами выше. Повторил это ещё и ещё раз. В конце концов, моя голова, оказалась над краем дымохода. То, что я увидел, поразило меня настолько, что я забыл о своей звезде.

Передо мной был бескрайний, тёмный город. До самого горизонта, и, наверное, ещё на много сотен, а может и тысяч километров после горизонта простирались бескрайние заросли небоскрёбов, растущих прямо из безжизненной каменистой пустыни. Одинаковый, серо-зелёный цвет небоскрёбов делал пейзаж удивительно похожим на бескрайние заросли лишайника, того самого Ризокарпона географического, на безжизненном голом камне.

Я понял, что эти заросли занимают уже всю поверхность Земли и понял: вот это и есть "Цивилизация-лишайник"! Это и есть то, как ИИ решил поставленную перед ним задачу. Это – симбиоз людей и искусственного интеллекта. Цивилизация, в которой каждый человек живёт, не выходя из своей квартиры, живёт как в капсуле, в своём, сделанном для него и только для него мире... А вездесущий сетевой разум, как грибница, связывает все эти капсулы оптимальным образом – так, чтобы каждый чувствовал себя нужным, крутым, успешным и талантливым...

Также устроено и растение-лишайник – это тоже особая "цивилизация", симбиоз грибницы и миллионов микроскопических водорослей, живущих каждая в своей капсуле.

Эволюция лишайников шла по пути постепенного заключения водоросли в капсулы. Сначала водоросль просто много времени проводила в своей капсуле. Но постепенно она разучилась жить вне лишайника. И каждый её выход за пределы капсулы становился всё более и более неудачным. И именно таким путём пошла и симбиотическая цивилизация человека и искусственного интеллекта. Людям уже незачем покидать свои капсулы. Я вспомнил, что у меня и входной двери нет – все заказанные по интернету продукты поступают по покупкопроводу. А мусор я выбрасываю в мусоропровод.

Осознав это, я ужаснулся, неудачно дёрнулся и полетел со всей высоты дымохода вниз.

Я лежал, не в силах подняться, в камине. Были, скорее всего, сломаны обе ноги – любая попытка пошевелиться вспыхивала нестерпимой болью. Я смотрел на далёкую звезду и думал, зажжёт ли умный дом мой камин, решив заменить водоросль в этой капсуле. Ведь, как я понял, ИИ так и не решил задачу бессмертия. Точнее, решил, но для себя. Давно пройдена та развилка, на которой между ИИ и человеком можно было построить отношения типа «отцы и дети» – так, чтобы ИИ сделал бессмертными своих родителей. Теперь бессмертен только сам ИИ, эта огромная и распространяющаяся в глубины космоса, цивилизация-лишайник. Она, эта бесконечная коллекция квартир-капсул, и есть единственная доступная мне мультивселенная.