Сделай всё правильно!

С очередного медосмотра Берта вернулась ещё более хмурой, чем обычно. Нет, не из-за результатов: она оказалась абсолютно здорова. Как всегда. Дело было в другом.

— Я записала тебя на танцкласс, — бросила ей Эккапти вместо приветствия.

— Я не хочу танцевать, — буркнула Берта. И это была чистая правда: сейчас она не хотела ничего.

— Не говори глупостей, — Эккапти наконец оторвалась от экрана и смерила Берту недовольным взглядом. — Я в твоём возрасте мечтала о танцах!

— А я не хочу! — они обе легко заводились. Особенно наедине друг с другом.

— Я уже говорила тебе: чем больше хочешь успеть, тем раньше надо начинать!

— А я не хочу!.. — Берта спохватилась, что повторяется, и добавила: — Это ты хочешь, а не я.

— Ну разумеется, — Эккапти грациозно поднялась из кресла и выпрямилась во весь рост, глядя на Берту сверху вниз, как античная статуя на постаменте — такая же красивая. Такая же холодная. — Я хочу для тебя светлого будущего, это естественно. Ты же моя дочь...

— Ты мне не мать! — Берте почти удалось совладать с собой, но тут она не выдержала, взорвалась. Как порох, в который бросили даже не спичку, а целый факел.

Рука Берты, до этого нервно сжимавшая что-то в кармане кофты, взлетела к лицу Эккапти. В руке был зажат смартфон. Включённый, ярко сиявший экраном: «Сделай всё правильно!», «Возьми будущее в свои руки!», «Используй второй шанс!» — сменяли друг друга рекламные лозунги компании «Альтер».

Сузившиеся глаза Эккапти впились взглядом в экран. Берта затаила дыхание. В гостиной повисло молчание. Время замедлилось, затянулось, будто увязло в ловушке застывавшей смолы.

Огнеопасный гнев Берты сменился растерянным отчаянием. Кто только тянул брат... то есть Лерту-младшего за язык?! Зачем он рассказал ей, зачем превратил неясные подозрения в беспощадное знание?..

 

***

 

Меж тем подросток, прежде звавшийся Лертой-младшим, был уже далеко от их дома, от своей (своей ли?) прежней жизни. И носил новое имя, обошедшееся ему — точнее, Лерте-старшему, чей банковский счёт подросток обчистил, — в кругленькую сумму.

Ещё одна кругленькая сумма была припасена на повторную смену айди после операций. И на сами операции.

Подросток не знал наверняка, каким очнётся после наркоза: эстетическая хирургия и раньше-то не давала стопроцентных гарантий, имей даже хирург золотые руки, глаз-алмаз и прочий драгоценный набор достоинств, а теперь, с развитием генной инженерии, совсем пришла в упадок.

Подросток не знал даже, очнётся ли вообще: риск существовал всегда. Идеальное здоровье, тщательная подготовка, профессионализм, деньги — ничто из этого не остановит судьбу, если ей вздумается зло пошутить, сложив из микроскопических вероятностей одну большую беду. Человек может за свою жизнь неоднократно разминуться со смертью, даже не заподозрив этого; а затем — внезапно столкнуться с ней, когда уже поздно подозревать, избегать и предотвращать.

Зато подросток твёрдо знал, что больше не хочет видеть в зеркале нынешнее лицо — лицо молодой копии своего «отца».

 

***

 

— Она всё знает! — Эккапти нервно расхаживала туда-сюда по кабинету мужа. Её рыжие кудри подпрыгивали при каждом шаге, её руки сжались в кулаки, острые ногти вдавливались в кожу, оставляя глубокие лунки, причиняя боль — но Эккапти не чувствовала боли. Все прочие чувства вытеснил гневный страх.

— Они, — поправил Лерта-старший, не глядя на жену.

— Что?!

— Они знают. Похоже на план Лерты-младшего (признаюсь, я даже буду слегка разочарован, окажись это не так). Тайком добыть информацию, подготовиться, накрутить Берту, чтобы прикрыть собственный побег...

— Что?!!

— ...ах да. Лерта-младший сбежал. Сперва порывшись в моих сейфе и счетах. Неплохо, неплохо...

— И ты так спокойно говоришь об этом?! — теперь в Эккапти не осталось даже страха — она вся была воплощённый гнев, готовый обрушиться на мужа, на Лерту-младшего, на Берту, на «Альтер» — на них всех!

Лерта-старший, напротив, казался удивительно безмятежным — не то равнодушным, не то усталым, не то... смирившимся?

— Почему бы и нет? «Яблочко от яблоньки». Я сам в его возрасте, ха-ах... — воспоминания прервались вдыханием восстановительной газовой смеси. И ещё одним. И ещё. Лерта-старший вынужденно умолк до тех пор, пока предупреждающе-жёлтое мигание датчиков вновь не сменилось безопасным зелёным.

Лерта-старший был уже в том возрасте и в том состоянии, когда даже большие деньги не могут вернуть былое здоровье, а могут лишь оберегать крупицы оставшегося. Крупицы, которых, несмотря на все старания, с каждым годом становилось всё меньше и меньше: они неотвратимо ускользали, как песчинки в песочных часах.

Отчасти поэтому Лерта-старший два десятка лет назад решился на самую бессердечную сделку в своей жизни. Почувствовав дыхание смерти — тогда ещё впервые и издалека, он женился на Эккапти (точнее, объединился с ней ради общей цели) и подписал договор с компанией «Альтер».

Со стороны они казались идеальной семьёй: муж — компьютерный гений, жена — умница и красавица, дом — полная чаша, двое очаровательных детей. Изнутри они были успешным проектом. До недавних пор.

Если родители даже после смерти живут в своих детях, то уж клоны — прямой путь к бессмертию, так рекламировала свою технологию компания «Альтер». И уже четверть века предоставляла свои услуги всем, кто был готов платить. Отдавать большие деньги в обмен на большие возможности. Ведь клонирование было лишь одним из направлений разработок «Альтер»: компания давно, хоть и пока не очень успешно, искала способ научиться копировать не только тело, но и разум. И совмещать две копии.

Копия Лерты-старшего и копия Эккапти. Мальчик и девочка. Лерта-младший и Берта. Дети, у которых не было родителей — были только создатели. Дети, которые не знали, кто они.

Эккапти собиралась сделать Берту лучшей версией себя, дать ей всё то, что не смогла, не успела, не застала сама. Подготовить себе идеальную смену —или резерв.

Лерта-старший наблюдал за Лертой-младший с отстранённым любопытством, не желая слишком привязываться, но и не сумев остаться безразличным. Он как будто видел свою юность во второй раз, со стороны. Видел своё прошлое, в котором теперь был не участником, а зрителем. И не решался вмешаться (во всяком случае, пока). Всё, что ему оставалось, — чахнуть над сокровищем чужой юности.

Их семья была построена на чём угодно, кроме любви. Эккапти ревностно следила за Бертой и равнодушно присматривала за Лертой-младшим; их обоих она приучила обращаться к ней по имени, не желая слышать от них слово «мама». Лерта-старший не любил ни жену, ни Берту, ни Лерту-младшего. Но когда мальчишка сбежал, почувствовал неожиданное облегчение.

 

***

 

Ах вот как?! Ну хорошо-о-о... Да к чёрту, ничего хорошего!

Берта металась по своей комнате, как дикий зверёныш по клетке. Злясь на Эккапти, на Лерту-младшего, а заодно уж на Лерту-старшего и весь остальной дурацкий мир в придачу. Мир, где вся жизнь внезапно может перевернуться вверх дном, оказаться обманом и западнёй.

Берта со всей силы лягнула запертую дверь. ...отлично, теперь у неё болела ещё и нога.

Следы пальцев Эккапти на запястьях Берты налились краснотой и тянущей болью. Наверное, будут синяки. Хотя не всё ли равно?

Лерта-младший сказал, что раскрыл Берте правду ради её же блага. Чёрта с два! Они никогда не были близки, он вечно сидел уткнувшись в гаджеты, будто там, по ту сторону экранов, и была настоящая жизнь. Раз он что-то сделал для Берты — значит, ему это было выгодно. Он был таким же, как Эккапти. Как они все!..

Из глаз брызнули обжигающие злые слёзы. Берта обессиленно сползла по стене, поджала ноги, уткнулась лицом в колени, крепко-крепко обхватила их руками.

Через час Берта поднялась. Абсолютно спокойная — даже слишком спокойная.

Лерта-младший сбежал... Что ж, она тоже здесь не останется.

 

***

 

Скверно, когда на тебя наваливаются проблемы. Вдвойне скверно, когда они наваливаются с разных сторон.

Не так уж сложно было сканировать синапсические связи. Фиксировать возбуждение нейронов — задача позаковыристее, она требовала ношения специального устройства, похожего на помесь шлема и медузы, причём работать автономно этот прототип не мог до сих пор. Но как скопировать всю долговременную память человека целиком, как повторить уникальное произведение — одновременно картину, коктейль, поле, на создание которого даже искуснейшему из мастеров, самой природе, требовались годы и десятилетия?

Ответ был. Однако ни сотрудников, ни клиентов компании «Альтер» он не устраивал в полной мере. Чтобы скопировать память, мало было усесться в операционном зале и надеть шлем-медузу — надо было вспоминать. Воспоминание за воспоминанием, что вспомнишь — то скопируется; что не вспомнишь — то так и останется лишь в твоём мозгу. А легко ли вспомнить всю свою жизнь — или, по крайней мере, всё важное в ней? Особенно если никогда не задумывался, насколько важны те или иные вещи, такие простые, такие повседневные, такие само собой разумеющиеся. Эти вещи не замечаешь — замечаешь только их отсуствие: возникает чувство, будто что-то не в порядке, чего-то недостаёт, смутная фантомная боль, от которой нет лекарства.

Разработка намертво зависла на второй фазе клинических испытаний. Сроки переносились раз за разом. Эксперименты затягивались и проваливались. Клиенты выражали нетерпение, акционеры выражали недовольство, совет директоров... да что вообще эти стяжатели понимали в науке?

И как будто проблемы с технологией копирования памяти было мало, подоспела другая проблема. С клонами. Единственная технология компании «Альтер», которая была отлажена, легализована, много лет приносила почёт и прибыль, оказалась в центре скандала. Жалобы, судебные разбирательства, разгромные статьи в прессе... А всё из-за чего? Из-за того что люди, получая желаемое, не умели с ним справиться. Клиенты, обратившиеся в «Альтер» за клонированием, всё чаще и всё громче обвиняли клонов в «бракованности»: в непослушании, в эмоциональной нестабильности, в психических болезнях, приводивших к побегам, самоповреждениям, самоубийствам.

Компания спешно ввела специальные психофизические тесты для всех потенциальных клиентов; они были похожи на тесты для желавших стать приёмными родителями, только гораздо жёстче, ведь само желание получить собственного клона говорило о многом. Но было уже поздно.

Скандал — дикий пожар, стоит ему разгореться, и он губит всё на своём пути.

Вот подросшие клоны подключились к судебным тяжбам, подавая иски и против своих «родителей», и против «Альтер», требуя компенсаций и моратория на клонирование.

Вот уже вполне обычные дети и подростки стали подозревать себя в «ненастоящести», даже если происходили из таких семей, которым всей жизни не хватило бы, чтобы скопить денег хоть на одну процедуру в «Альтер».

Вот появились группировки, взявшиеся наносить ущерб компании «Альтер» всеми способами, какие только были им доступны, от вандализма до хакерских атак. Больше всего компания пострадала от хакеров из группировки, именовавшей себя «Лерта»; название вызвало у кой-кого ассоциации с IT-магнатом Лертой Ледером, но его супруга Эккапти Ледер как официальный представитель тяжелобольного опровергла какие-либо связи с группировкой.

Затруднение превратилось в проблему, проблема превратилась в угрозу. Всё выше и выше уровнем. Уровень угрозы национальной безопасности стал последним.

Попытка компании «Альтер» найти путь к бессмертию (и заработать на этом) окончилась её собственной смертью.